Западная русофобия — тема старая. Её новые вариации, однако, внесли свежий политический мотив в какофонию ненависти. Теперь эксперты говорят не только о брызганье слюной и истерии, но и об особом счастье, которое испытывает русофоб, изрыгающий проклятия в адрес объекта ненависти.

Когда в США спорят о России, споры эти доходят до подлинно истерического и параноидального накала. Здравый смысл отменён, общепринятые нормы дискуссии отринуты. На первом месте пропаганда ненависти и распространение ужасающих слухов. Волна истерии поднялась выше того девятого вала, что катился в сторону СССР в самые мрачные времена холодной войны.


Об «эмоциональной привлекательности» русофобии для либералов рассказал Срджа Трифкович, редактор иностранного отдела «Chronicles» , автор нескольких книг.

По его мнению, в современных США действительно проявляет себя «параноидальный» и «истеричный» публичный дискурс о России и вообще обо всём русском. Корпоративный медиааппарат предпочёл отказаться от здравого смысла и даже общих приличий в пользу «грубой ненависти и страха». Корни эмоциональной привлекательности разнузданной русофобии у американских леваков, по мнению автора, вполне определённы: для остро чувствующего либерала огромное значение имеет некое «умственное умиротворение». Что это такое? Это умение «безнаказанно ненавидеть внешнюю группу» и одновременно «проявлять в этом процессе добродетель».

Подобное извращённое мировосприятие направлено на известный объект — христианский европейский народ, тот, что упорно отказывается входить в постмодерн и ненавидеть самого себя в приступе «болезненной интроспекции». Автор имеет в виду «страну, не стыдящуюся своего прошлого и не желающую сдавать своё будущее толпам чужаков».

Идеологическая и эмоциональная либеральная русофобия, продолжает аналитик, «гармонично сочетается с непоколебимой враждебностью» к России. Ненависть эта пропитывает все слои, относящиеся к верхам: от аппарата разведки и национальной безопасности до военно-промышленного комплекса и двух палат конгресса. В результате складывается «сюрреалистический сюжет», полагает эксперт, в котором смешаны будто бы неспровоцированная «российская агрессия» на Украине, «враждебные намерения» русских по отношению к странам Балтии, серия военных преступлений в Сирии, политическая дестабилизация в Западной Европе и «грубое вмешательство» в «демократический процесс» США.

В итоге сварен компот в виде фиктивной «экзистенциальной угрозы». Само это понятие является преградой для президента Трампа: он не может достигнуть какого-либо соглашения с Москвой. Возможно, раньше он серьёзно относился к тому, чтобы начать отношения с чистого листа, но противодействие ему оказалось слишком широким.

Трифкович полагает, что в США против Трампа сложились два фронта «неприятия»: левый и правый, либеральный и консервативный. И этот фронт захватил даже «собственную команду» президента. Все эти люди препятствуют таким шагам к сближению двух стран, которые могли бы показаться «слишком дружественными».

На самом деле русофобский нарратив не имеет отношения к реальной политике России. Русофобия — всего лишь продукт глубокой ненависти американской элиты «к России как таковой». Эта враждебность развивалась до её нынешнего вида примерно с того времени, когда началась Крымская война, когда в «Письмах из России» маркиз де Кюстин объяснил, что лоск европейской цивилизации слишком тонок, чтобы внушать доверие.

«Ни один человек, чёрный, жёлтый или белый, не может быть столь же неправдивым, как неискренний, высокомерный, короче говоря, как ненадёжный во всех отношениях русский», — написал в 1905 году американский президент Теодор Рузвельт.

Джон Мейнард Кейнс после поездки в Советский Союз в 1925 году задался вопросом: может ли «дух угнетения» являться «плодом какого-то зверства в русской природе?»

В 1951 году Роберт Оппенгеймер высказал мнение, что в России «мы имеем дело с варварским, отсталым населением».

Совсем недавно известный американский сенатор Джон Маккейн заявил, что «Россия — это заправочная станция, маскирующаяся под страну».

«Россия — это антизападная держава с другим, более тёмным видением глобальной политики», — написал в начале 2014 года журнал «Slate».

Такие мнения о России складываются из двух ключевых элементов, считает публицист.

В геополитике это стремление морских империй (Британии до Второй мировой войны и Соединённых Штатов после) «сдерживать» и, если возможно, контролировать евразийский центр, ядром которого, конечно же, является Россия.

В культуре у Запада проявляется антипатия: желание не только влиять на русскую политику и поведение русских, но и необратимо трансформировать российскую идентичность.

Некоторые из наиболее откровенно русофобских стереотипов исходят и от самой России — от тех московских «интеллигентов», которые чувствуют себя как дома в Нью-Йорке или Лондоне. Анна Политковская, например, двенадцать лет тому назад писала в «Los Angeles Times»: «Общеизвестно, что русский народ по своей природе иррационален». Давайте-ка представим подобную публикацию, посвящённую, скажем, евреям или мусульманам. Невозможно, пишет автор.

Русофобское безумие обходится недешево, замечает далее Срджа Трифкович. И это обесценивает уже само качество публичного обсуждения мировых событий в Соединённых Штатах, находящееся на печально низком уровне.

Перспективы формирования взаимовыгодных американо-российских отношений, основанных на реалистической оценке того, что две державы не имеют «экзистенциальных» различий, подорваны. Это, в свою очередь, приводит американскую элиту «к высокомерному заблуждению»: мол, существует высшая «западная» модель социальной и культурной мысли и действия, и её можно и нужно навязывать всюду, а особенно в России.

Самое печальное, отмечает в заключение публицист, что мания русофобии продолжает ту европейскую гражданскую войну, которая взорвала мир в июле 1914 года, продолжилась в 1939 году и не закончилась даже с падением Берлинской стены.

Самое печальное, добавим, вовсе не это. Самое печальное то, что ненависть к другим народам, стравливание народов и представление себя в роли «исключительных», которым всё позволено, ведёт американских вождей к третьей мировой войне.

Обозревал и комментировал Олег Чувакин
— специально для topwar.ru