Вика Цыганова – о нашем разрушении: Посеять страх, чтобы управлять стадом

Вика Цыганова. Фото: Komsomolskaya Pravda / Global Look Press

Мой дом – моя крепость

Царьград: Разговор хочется начать с вашего дома. Сейчас мы постоянно слышим, что спрос на загородную недвижимость безумно вырос, поскольку люди уезжают из городов в связи с пандемией коронавируса. Но для вас не нужно было таких испытаний, свой выбор вы для себя сделали давно. Но почему? Чем в городе плохо? В центре жизни, в центре событий?

Вика Цыганова: Да, мы здесь живём уже больше 20 лет, и это действительно свой мир. Рядом лес, природа, красота, и это помогает уединению, погружению в себя. Мы жили в центре Москвы, в Глинищевском переулке, и когда я ходила в Елисеевский гастроном, то встречала людей со всей России, которые часто кричали на меня: "Балалайка-зараза пошла!" или "Вон – Русская водка идёт!", и я подустала на это реагировать.

Да, поначалу хотелось жить в центре по причине того, что театры рядом. Ведь когда-то я на постановки специально прилетала из Владивостока, зная, например, что в Ленкоме дают премьеру. Ну а когда мы сюда только переехали и спали с Вадимом на полу (у нас ещё даже не было мебели, а сам дом его отец ещё только достраивал) и услышали соловьёв, то сразу сказала: Вадик, я отсюда не поеду. И он ответил: я тоже, поехали за мебелью.

Здесь и люди очень часто бывают особые. Здесь живёт моя мама, она у нас отвечает за этот уют, всегда топится печь, камины, есть домашние животные, как сейчас говорят, экологически чистые продукты, потому что мама сама всё высаживает. И здесь хочется творить, хочется думать и уединяться.

Вика Цыганова с супругом Вадимом в своем загородном доме. Фото: Komsomolskaya Pravda / Global Look Press

Вещий сон и ковидная "утилизация"

– А чем стали для вас эти два года, которые мы пережили с первой половины 2020-го, когда большинство таких активных людей, как вы, прежде очень много гастролировавших, оказались в четырёх стенах?

– Я сразу поняла, что жизнь не будет той, какой она была до этого. Мне иногда снятся вещие сны, и 2,5 года назад, когда я очень тяжело болела, мне приснилось, что я лежу и нет никого вокруг. Потом я погрузилась куда-то под землю, и там находились печи, в которых сжигали людей. Я вышла одна на берег моря и говорю: Господи, где же все люди? И прогремел громогласный голос: "утилизация". И я задумалась очень сильно, очень испугалась.

И когда введён был первый карантин, я ещё всех успокаивала, хотя у меня уже тогда умерли близкие люди. Но до меня эта беда ещё не доходила. И я анализировала, почему такая утилизация настала? Наверное, потому что мы так живём. А потом, уже в 2021-м, меня сильно накрыло, потому что я поняла, что очень привязана к людям, мне необходимо общение, необходима энергия, обратная связь, необходимо вместе воодушевляться на одной волне с публикой, а тут ничего этого не стало, и это очень тяжело и очень трудно.

И сейчас я понимаю, что всё будет по-другому, но, наверное, процесс моего внутреннего карантина закончился. Я себя с трудом вытащила из депрессии, потому что жить надо, работать надо, и я переключилась. Вообще люди стали обращать больше внимания на красоту, и через это как-то спасать себя начали, ведь должны же какие-то радости быть у человека.

– А какие радости в этот период вы для себя находили?

– Во-первых, я в деревне познакомилась с массой интересных людей. Нашла здесь земляков-дальневосточников, у нас работает целая киностудия, которую возглавляют ребята из Владивостока. Я стала снимать передачи, делать интервью, первое интервью мне дал Александр Яковлевич Михайлов, тот человек, который мне подписывал диплом об окончании Дальневосточного института искусств. Он приехал ко мне в гости с семьёй, и мы тут гуляли, общались. Также я записала альбом, посвящённый Дню Победы, выходила в онлайн с концертами. На одной из передач собрала 800 с лишним тысяч людей. Но только я пою и не могу понять, а где люди, где они вообще. Очень тяжело работать в онлайне, понимаю педагогов, что это какая-то чёрная дыра, из тебя всё высасывается и ничего назад не приходит, кроме этих цифр.

– Как вам кажется, то, что мы пережили в последние два года и переживаем до сих пор, для чего нам это испытание? Быть может, это возможность как-то по-другому взглянуть на то, что тебя окружает? Например, многие начали больше обращать внимание на близких...

– Думаю, это повод всем задуматься. Недавно я слышала выступление Любови Казарновской, она сказала о гармонизации. Думаю, каждый внутри себя так или иначе этим вопросом мучается, пытается как-то себе ответить. Мы чувствуем этот хаос, что что-то идёт не так, нас выбивает, мы слетаем с катушек, и каждый рядом стоящий тоже подвержен такому же хаосу и такому же испытанию, то есть это общее состояние.

Сегодня очень важно себя гармонизировать. Для этого кому религия помогает, кому йога, кто-то ходит в лес и дышит, кто-то садится и пишет. И я пытаюсь себя сейчас как-то собрать и выстроить, наладить, чтобы этот лад, этот камертон звучал, потому что рядом люди. Надо слышать друг друга и беречь друг друга. Сегодняшний момент показал, что мир хрупок, и душа очень хрупка, и вся жизнь наша между прошлым и будущим – один миг.

Пережившим 1990-е ничего не страшно

– Сейчас в воздухе витает неприятное ощущение, что и в политике всё как-то очень тревожно, люди постоянно недовольны. Казалось бы, пережившим 1990-е уже ничего не страшно. Вы говорили о хаосе, но ведь мы с вами этот хаос уже переживали в 1990-е...

– Для меня 1990-е – это моя молодость, становление как человека, личности. И я не видела всех ужасов, потому что не работала на заводе, не теряла работу. Но я поддерживала людей, которым было плохо. И моя мама чуть ли не с ружьём охраняла свой детский сад, лучший в Хабаровском крае, потому что грабили всё и везде. И она с родительским комитетом реально выстраивали график дежурства, чтобы всё не разворовали. И её сад до сих пор работает.

Поэтому и я на концертах часто говорю: ребята, давайте взбодримся, мы же с вами 1990-е пережили. И народ действительно как-то консолидируется, собирается и идёт. В основном, моего возраста женщины и их мужья, это уже почти пенсионный возраст. Но сколько ещё энергии в людях! А когда я выступаю только для аудитории, люди на второй песне устают, у 30-летних людей нет энергии. Они мне пишут в "Инстаграм": вы такая энергичная, а где у вас такая энергетика, где вы всё это черпаете? И я думаю: да, Виктория Юрьевна, надо ещё работать, надо быть донором.

– Ребят, а от чего ж вы так устали?

– Да потому что нет идеи, нет какого-то смысла, нет творческого потенциала. Потому что сегодня всё измеряется деньгами. Если ты успешный – ты человек. Если у тебя есть деньги – ты человек. Всё это культивируется, навязывается, а душа от этого гибнет. А подпитки нет.

Вот я каждое утро встаю и пишу три своих литературных листа – просто как методическая работа для мозгов, зарядка. Недавно я нашла свою давнюю беседу с Леонидом Петровичем Дербенёвым, где-то на Байкале, на ГЭС. Он меня спрашивает: вот вы сейчас такая молодая, поёте, а что вы будете делать потом? А я говорю: ну не знаю, потом буду, наверное, писать юмористические рассказы. Замечательный человек. И я счастлива, что такие люди через мою судьбу проходят, как Фил Занотти, с которым работала в Италии, великий человек, у которого 12 профессиональных платиновых дисков, Челентано, Стинг, Том Джонс, Паваротти... Или наш отец Феодор Конюхов. Такие глыбы мне попадаются.

Усыновить или убить в себе Даню Милохина и Олю Бузову

– Но смотришь через десятилетие и понимаешь, а дальше-то кто?

– Даня Милохин... Хотя я всё время говорю: может, ещё вырастет. Думаю, Промысл Божий всё равно в них сработает однозначно. Вот матушка Ирина Конюхова, супруга отца Феодора, преподаёт на английском языке серьёзные науки, связанные с международным правом, и говорит: мне совершенно не страшно за этих детей. Они по-другому устроены, но всё равно свой эволюционный путь пройдут. Да, многие будут идти стройными колоннами к обрыву, но кто-то будет становиться Конюховыми или Занотти. Но да, это всё труднее и труднее.

Фёдор Конюхов на своей персональной выставке картин вместе с женой Ириной. Фото: Zamir Usmanov/ Globallookpress 

– Но откуда это желание петь дуэтами, в том числе и с теми, кто, мягко говоря, ни по голосу, ни по таланту, ни по чему, кроме популярности, не подходит под уровень того человека, с которым этот дуэт складывается?

– Думаю, это просто хайп ради того, чтобы получить аудиторию. Я как-то высказывалась в интервью, что я могу усыновить Даню Милохина и Олю Бузову. Но я это по доброте сердечной говорила, с юмором, естественно. Мне бы с собой разобраться вообще, потому что у меня тут свои Даня Милохин и Оля Бузова внутри сидят, с которыми я тоже периодически борюсь.

– Да и те же 1990-е, судя по новогодним "голубым огонькам" и их зашкаливающим рейтингам, далеко не ушли...

– А я даже не смотрела. Включила, посмотрела Путина и выключила. Но это такая ностальгия, последний всплеск.

"От Аляски до Кремля – это Родина моя"

– Когда-то вы пели песни в духе "защищать страну мы будем от Аляски до Кремля – это Родина моя и делить её нельзя". Этот настрой сейчас уходит?

– Сейчас у меня нет такого куража. В 2019 году я выбиралась в Государственную думу по Дальнему Востоку как бы при поддержке "Единой России", от которой не выдвигалась, но никак не могла откреститься, а на Дальнем Востоке очень сложно к ним относятся. И я видела, как они работают с населением, как чего обещают перед выборами и как меня использовали как дочь Хабаровского края.

И каждый раз вечером говорила: Господи, да минует меня эта чаша. А утром я шла успокаивать своих бабушек или выступать в каком-нибудь ДК или на ядерные шахты, где никогда не было ни одного артиста... Причём у меня была своя идея, как можно восстановить регион, как можно жить по совести, по справедливости, как можно зарабатывать много денег и куда их вкладывать, что развивать. Находясь рядом с Китаем, Японией, вообще с продвинутой и богатой Азией.

– А как?

– Да просто оставлять эти деньги, хотя бы половину, для региона. И чтобы на местах эти люди сами воплощали всё в жизнь... Мы возили картины отца Феодора Конюхова, они были в Комсомольске-на-Амуре, там ведь делают самолёты, подводные лодки, корабли. Там всё есть. Там можно выращивать сою, не гэмэошную, всё чистое, и экосистему можно развивать, и экотуризм, всё, что хочешь. Просто если это любить, это можно делать. Но не любит нас никто, и мы себя, видать, мало любим.

Помните ещё довоенный фильм "Девушка с характером"? Там как раз осваивали Дальний Восток. Вот и я такая же. Но сколько же я читала ботов, сколько меня рвали на части: куда ты припёрлась, тебе только слава нужна, только деньги! Поэтому ещё в 2019 году я всё это прошла... У нас же почти ничего не остаётся для народа, поэтому-то, наверное, и идёт процесс этой "утилизации". Ведь есть же документы: мол, от России требуется только трубу обслуживать. Только обслуживающий персонал нужен, искусственный интеллект, и всё.

– А ещё люди из ближнего зарубежья, которые нашей стране тоже очень нужны, как выясняется. Речь о мигрантах, без которых Россия, как нас уверяют, не проживёт...

– Вот, поэтому-то умом Россию не понять, тем более женским. Но интуиция подсказывает, что всё-таки, если верить, как и Гоголь писал, и многие наши святые, что врата ада не одолеют Россию. А Россия где находится, где её границы, здесь или географически? Я думаю, что всё-таки теперь уже здесь (показывает на грудь – ред.).

– Но сейчас тема расширения границ России начинает витать в воздухе, по крайней мере в новом законе о гражданстве, который президент внёс перед Новым годом на рассмотрение Госдумы, есть определённая новелла о том, что возможно получение гражданства при изменении границ России. И это изменение, понятно, в сторону уменьшения быть не может, потому что Конституция не позволяет. Как вы считаете? Расширимся?

– Пока помолчу, потому что это большая ответственность, и я на себя её не беру, как говорил Серафим Саровский: спаси свою душу, и вокруг неё спасутся тысячи. Это та же тема гармонизации внутренней. Не признак предательства, трусости, маловерия или малодушия. Просто это же ответственность кого-то куда-то вести и кому-то что-то обещать. Поэтому я пока наблюдаю и то, что могу, делаю. Потому что мои песни помогают людям немного порадоваться, выдохнуть, и слава Богу. Делай, что должно, и будь что будет.

С нами Бог и Андреевский флаг!

– Сейчас на Западе реализуется антимаскулинная программа. Плохо, что ты мальчик, ты должен быть нечто, не подразумевающее определённые мужские манеры поведения, определённый склад ума... Почему это сейчас активно насаждается, в том числе и у нас?

– Значит, есть установка, что стадом управлять легче, особенно если стадо будет безликое, бесполое. Легче навязать псевдоценности, посеять страх. Раньше во время войны 12-летний ребёнок стоял около станка, а 18-летние вместе с 40–50-летними воевали. А сейчас такие герои не нужны, сейчас всё больше идёт в цифровизацию, в искусственный интеллект. И человек как творение Божие в этот процесс уже не вписывается.

Глядя на своих коллег из шоу-бизнеса, проводящих те же попсовые концерты и другие массовые мероприятия, собирая стадионы, я вижу, что у них работа есть, а люди, которые поют о душе, поют для народа, не востребованы. Вы думаете, у всех, кто приходит в "Олимпийский", есть QR-коды? А когда у нас была выставка отца Феодора Конюхова, так туда из-за этого смогли прорваться только избранные люди, а потому не вышло массового знакомства с творчеством этого гениального русского художника. Это же надо было сделать кучу прививок, получить эти QR-коды. А если пожилые люди, которые хотели бы прийти и которым нельзя вот это сделать?

– По поводу цифровизации. Недавно в одном репортаже с упоением рассказывали, что теперь у учителей в школах появится голосовой помощник, кажется, Маруся её назвали. Она отвечает на все вопросы детей, а педагог в классе становится "режиссёром". И стало реально страшно, что ребёнок вместо того, чтобы о чём-то спросить живого учителя в классе, обращается к колонке, бум-боксу...

– Это как раз управление человеческой душой, разумом, чтобы человек отучился мыслить, рассуждать. Наверное, для этого и сделано, потому что всё остальное будет делать искусственный интеллект. Я дружу с одной учительницей, она, преподаватель русского языка, сейчас в тяжелейшей депрессии находится и говорит: раньше я кружки вела, мыслила, а сейчас мыслю одними штампами, только чтобы отвязаться, потому что одни цифры, ЕГЭ, только схемы.

Я часто слушаю Татьяну Владимировну Черниговскую, она говорит: ребята, мы же все погибнем, если нами будет командовать этот бум-бокс. А он будет, если мы не будем этому противостоять... Нам надо консолидироваться, чтобы не быть утилизированными. Потому что нельзя быть потребителями, а это, наверное, самое главное, во что мы все превратились.

Человек превратился из творческого в потребляющего, сидит с открытым ртом, только потребляет, не задумываясь. Поэтому нам всем надо подумать, Божьи ли мы люди и хотим ли мы такими остаться? А ведь ещё даже Иоанн Кронштадтский говорил: не обольщайтесь, среди людей есть нелюди. И действительно, так и есть: эти нелюди алчные, коварные, кровожадные не хотят ничего Божьего. Поэтому нам надо гармонизировать себя, свою душу и консолидироваться вокруг тех истин, которые нам оставил Господь. И тогда, я думаю, мы с Божьей помощью победим. Как говорится, с нами Бог и Андреевский флаг! Всё будет хорошо. Главное – душа. Нужно сохранить душу, и вокруг неё спасутся другие.