Читаю книгу про жизнь «бывших» после революции. Называется «Записки уцелевшего», автор — князь Сергей Голицын, советский писатель, внук московского губернатора. Больших спойлеров сегодня не будет, но если вы предпочитаете всегда начинать с источника, то прочесть книгу онлайн можно вот здесь. На момент катастрофы 1917 года юному князю было 8 лет, в книге он вспоминает, как советская власть прокатилась по его семье.
Захватив Россию в ходе кровопролитной гражданской войны, большевики разграбили дома и поместья, по большей части впустую разбазарив добычу. Дворяне пошли работать по найму, благо воспитание делало их отличными работниками: в том числе и на тех низовых должностях, где им разрешали работать коммунисты. Однако даже оттуда дворян регулярно увольняли за неправильное происхождение, что в те времена обычно означало голод.
Со многими дворянами поступили ещё более сурово. В конце книги есть неполный список близких родственников писателя. Из 16 человек 11 были расстреляны или сгинули в лагерях, а один пропал без вести в 1941 году. Выжили только четверо (ссылка).
Во время Гражданской войны большевики брали «бывших» в заложники. Цитирую из книги:
При приближении белых арестовывались по городам и сёлам купцы, чиновники, помещики. Их увозили в тыл. Когда белые брали город, заложников, взятых оттуда, расстреливали. Так, отступя из Орла, красные многих расстреляли… Среди погибших орловцев были два двоюродных брата моей матери — Борис и Юрий Александровичи Лопухины. Тогда же в Рязани был расстрелян муж бабушкиной сестры Ольги Николаевны, видный царский сановник Александр Григорьевич Булыгин…
…Среди комиссаров, кто прославился своей жестокостью, назову председателя Богородицкого укома Белолипецкого и тульского председателя Чека латыша Кауля…
Если большевики не могли арестовать нужного им главу семейства, то вопрос решали в средневековом стиле: брали кого-нибудь в заложники, предполагая, что порядочность «бывших» вынудит их добровольно сдаться коммунистам, чтобы спасти жизнь жены или детей. Цитирую оттуда же дальше:
…Вошли двое чекистов в кожаных куртках, с револьверами, их сопровождал солдат с винтовкой. Потребовали засветить огонь, прошли по всем комнатам, заглянули под кровати. Мать предложила им показать ордер. Они что-то резко ответили и спросили — где её муж?…
…Когда обыск подошёл к концу, оба чекиста отошли в сторону, стали между собой совещаться, поглядывали своими стеклянными глазами то на мою мать, то на моего брата Владимира. Старший из них приказал моей матери собираться, обернулся к Владимиру и сказал ему: когда отец вернётся, пусть идёт в Чека, и тогда мою мать отпустят…
…А вскоре пришёл мой отец. Тетя Саша начала ему быстро-быстро, со многими подробностями, нужными и ненужными, рассказывать. Моя мать перед уходом успела шепнуть тете Саше, чтобы отец ни в коем случае не шёл бы в Чека. Он слушал стоя и молча, на его высоком лбу блестели капли пота.
— Соберите мне самое необходимое. Я пойду, — сказал он тете Саше…
Впрочем, про гонения красных властей на «бывших» и на их родственников все знают. Неокомми и сами это не скрывают, просто подают в оправдательном ключе: «они не любили советскую власть, поэтому надо было их расстреливать ещё больше». Некоторые пытаются отрицать репрессии вовсе, называя все исторические документы подделками, однако это несерьёзно. Чтобы не отвлекаться от сегодняшней темы, сошлюсь на блог «История СССР в документах», там автор объясняет, почему архивным источникам следует доверять (ссылка).
Повторюсь, про репрессии и гонения на тех, кому «повезло» иметь неправильное происхождение, все знают. Менее известно, что русский народ относился к «бывшим» совершенно иначе. Цитирую:
Положение создалось критическое. По карточкам хлеба не выдавали уже несколько дней, картошки у нас не было, ларь с мукой стоял пустой. Что мы ели в тот день — не помню. Сестре Кате кто-то подарил морковку, и она разрезала ее на мельчайшие кусочки, объясняя, что так «больше получится». Вечером мать собрала всех нас молиться. Она молилась горячо, клала поклоны, следом за ней и мы усердно крестились.
И случилось чудо. Иначе не назову. В тот ли день или на следующий подъехала к нашему трактиру гружёная подвода и вошёл Егор Антонович Суханов.
Психологически это трудно объяснимо. Почему прежний враг моей матери, бывший бучальский кулак и лавочник, прослышав, что его господам живётся в Богородицке плохо, собрал со многих помнивших былые господские благодеяния бучальских крестьян разную снедь и сам повёз за шестьдесят вёрст?
Купец Суханов тоже плохо закончил — стал нэпманом и попал в итоге под сталинское сворачивание НЭПа. Был обложен непосильными налогами, которые физически невозможно было заплатить, начисто ограблен властью и посажен в тюрьму. Выжил ли в итоге, неизвестно.
Визит Суханова с помощью от крестьян — не уникальный эпизод в книге: каждый раз, когда после 1917 года бывшим дворянам встречались слуги, крестьяне, рабочие или другие простые люди, знакомые им по дореволюционной жизни, простые люди старались помочь попавшим в беду князьям, как минимум — выказывали демонстративное уважение к их прошлым заслугам.
Коммунисты обычно позиционируют себя как голос народа. Большое лукавство: коммунисты всегда были противниками народа, особенно русского, и особенно русских крестьян. Собственно, именно поэтому едва только коммунисты захватили власть, они первым делом отобрали у нашего народа право голосовать, выбирая себе власть. Сейчас народ голосовать снова может, но за коммунистов не голосует. Причину я указал выше: коммунисты — не народ.
PS. Если вы думаете, читать книгу, или не стоит. Вот тут несколько любопытных страниц про НЭП и быт 1920-х (ссылка).
А про «доступность образования», «бессословное общество», «расцвет науки», «права женщин», «побеждённую безработицу» и «сын за отца не отвечает» я даже процитирую, это уже в другом месте книги (ссылка):
Организовали чистку вузов. Сперва появились в газетах накаляющие обстановку статьи с примерами, с конкретными фамилиями классово чуждых студентов, засорявших пролетарскую науку.
Чаша сия не миновала и второй университет, в котором на втором курсе училась моя сестра Соня. Она была очень увлечена учёбой, лекциями профессоров, лабораторными занятиями. В числе сыновей и дочерей бывших людей, священников, нэпманов была «вычищена» и она. Бросились хлопотать. Пять девушек стали обходить квартиры профессоров с мировыми именами. Все профессора принимали изгнанных с большим сочувствием, писали красноречивые ходатайства, некоторые особо подчёркивали, что студентка Голицына «показала себя всесторонне…» и т. д. Мой отец, подняв прежние связи, тоже хлопотал. Ничего не помогало. Соня очень тяжело переживала провал своих мечтаний. Она пыталась куда-либо поступить на работу, но в первые месяцы и тут терпела неудачу. Ведь в стране была безработица…
Свежие комментарии