Герольды уж не ездят взад-вперед,
Гремит труба, и в бой рожок зовет.
Вот в западной дружине и в восточной
Втыкаются древки в упоры прочно,
Вонзился шип преострый в конский бок.
Тут видно, кто боец и кто ездок.
О толстый щит ломается копье,
Боец под грудью чует острие.
На двадцать футов бьют обломки ввысь...
Вот, серебра светлей, мечи взвились,
Шишак в куски раздроблен и расшит,
Потоком красным грозно кровь бежит.
Чосер. Перевод. О. Румера
Вот в западной дружине и в восточной
Втыкаются древки в упоры прочно,
Вонзился шип преострый в конский бок.
Тут видно, кто боец и кто ездок.
О толстый щит ломается копье,
Боец под грудью чует острие.
На двадцать футов бьют обломки ввысь...
Вот, серебра светлей, мечи взвились,
Шишак в куски раздроблен и расшит,
Потоком красным грозно кровь бежит.
Чосер. Перевод. О. Румера
Всегда есть два подхода к любой теме-проблеме: поверхностный и достаточно глубокий. Первый – написать применительно к названной теме так: турнир от французского слова «турнэ», т.е. кружение, впервые начали проводить тогда-то… и понеслось. Второй… второй – это сразу много вариантов. Это и роль турнира в повседневной жизни рыцаря, и турнир в рыцарских романах, и турнир в средневековых миниатюрах, и оружие и доспехи для турниров. Причем углубляться во все это и многое другое можно очень и очень долго.
27 марта и 3 апреля сего года здесь на ВО уже были мои материалы «Доспехи для рыцарских забав» (https://topwar.ru/111586-dospehi-dlya-rycarskih-zabav.html), «Доспехи для рыцарских забав» (иллюстрированное продолжение) – (https://topwar.ru/112142-dospehi-dlya-rycarskih-zabav-illyus...), в которых тема турнирных доспехов получила достаточно подробное освещение. Однако она не была исчерпана полностью. По сути мы только лишь к ней прикоснулись, и одна из причин этого заключалась в довольно-таки случайном подборе иллюстративного материала. В самом деле, как ни богат Интернет, а… ну нет в нем того, что нужно, например, мне, в полном объеме.
В фотофонде Метрополитен-музея в Нью-Йорке более 14 тысяч фотографий, которые по странной прихоти его создателей словно создания с Тау-Киты: то появляются в «окнах», то исчезают. Набрать нужное количество фото в таких условиях – просто рисковать своей нервной системой, так как приходится просматривать их все каждый раз заново! Зачем так сделано, не знаю, хотя и догадываюсь. Очень мало выложено фотографий из Дрезденской оружейной палаты. Поэтому, когда уж я туда попал, то первым делом посмотрел всю ее экспозицию, чтобы оценить общую направленность представленных там экспонатов. И обнаружил, что там собраны турнирные доспехи XVI в., парадные доспехи этого же времени и все. То есть сама по себе экспозиция хронологически невелика, хотя и очень богата. А раз так, то тема турнирных доспехов, можно сказать, напрашивается сама собой. И – главное, ее можно хорошо иллюстрировать и порадовать читателей ВО красивыми фото. Ведь лучше самому один раз увидеть, чем десять раз прочитать.
Свое знакомство с «турнирными картинками» мы начнем с этого фото, сделанного в Оружейной палате Дрездена. Раньше она находилась в другом месте и была оформлена иначе, но теперь попала в один из залов Дворца-резиденции, то есть находится там же, где и знаменитые «Зеленые своды». Фигуры коней и всадников выполнены прекрасно. Попоны – новоделы, конечно, однако ценности их это не снижает, поражают качеством выполнения. Ну, а изображает эта сценка типичный немецкий копейный турнир ХVI века, когда роль подготовки к войне эта забава практически потеряла и превратилась в пышное игрище, свойственное образу жизни знати. Во всяком случае, это было красивое зрелище!
Сегодня, говоря о «турнире», мы имеем ввиду состязание рыцарей, что является общим понятием. Но значение этого слова со временем менялось. Для нас турнир (фр. turney) — это поединок рыцарей в мирное время, своеобразная военная игра, в которой не так уж важно нанести своему сопернику реальный вред, сколько наглядно продемонстрировать всем свое мастерство владения оружием. Ну, а теперь начнем издалека и, по возможности, с максимальным количеством подробностей, касаясь возможно большего количества деталей, с привлечением самых интересных фото артефактов.
Уже римский историк Тацит писал о том, что германцы увлекаются зрелищами, напоминающими реальные сражения. О том же сообщает нам и героический эпос «Беовульф» и также обе «Эдды». Некто Нейтхар – племянник Карла Великого, рассказывал, что в 844 году свита принца Людовика Германского и его брата Карла, составив два одинаковых по численности отряда, устроила показательный бой, оба принца лично приняли в нем участие вместе со своими воинами. Вендален Бехайм сообщал, что первый свод правил для турнира составил некий Готфрид из Прейи, умерший в 1066 г. Такие игры назывались «Buhurt» («Бугурт»), а в XII веке стали использовать слово «турнир», заимствованное затем в языки самых разных народов. Что касается первоначальных немецких терминов, то вместо них стали употребляться французские, хотя впоследствии немецким терминам удалось отвоевать потерянные ранее позиции.
До XIV века турнирное вооружение и снаряжение не отличалось от боевого, поскольку турнир рассматривался в качестве элемента боевой подготовки рыцаря. В «Песни о Нибелунгах» доспех участника турнира описывается следующим образом: это прежде всего «боевая рубаха» из ливийского шелка; затем прочная «броня» из железных пластинок, нашитых на какую-то основу; шлем с завязками под подбородком; украшенный камнями ремень щита – гуж. Что касается самого щита, то судя по описанию он должен был обладать исключительной прочностью, имея три пальца толщины около умбона. Должен был, но… ударов копьем не выдерживал! В поэме часты упоминания щитов, пронзенных копьями или же щиты с застрявшими наконечниками копий. Однако эти описания более характерны для середины XII века, чем для начала XIII века, когда поэму записали и отредактировали. Кстати интересно, что, судя по тексту «Песни о Нибелунгах» копья того времени не отличались высокой прочностью и выбить всадника из седла с их помощью было нельзя. И этой действительно так, если мы вспомним сцены «Байесской вышивки», где воины бросают их в неприятеля. Лишь в последней части «Песни о Нибелунга» в описании поединка между Гельпфратом и Хагеном, речь идет о том, что после столкновения один из них не удержался в седле. То есть нужно отметить главное: поскольку турнирные схватки проходили без барьера (да и кто видел реальный бой «с барьером»), то копья применялись легкие. Их нацеливали так, чтобы… пробить щит, которым противник старался закрыться, перемещая его с левой стороны на правую, поскольку движение всадников было правосторонним. Однако и удар копья был очень сильным, потому что копье оказывалось практически перпендикулярно щиту.
Теперь для начала давайте обратимся к такому источнику, как средневековые иллюминированные манускрипты. Например, легендарный Ульрих фон Лихтенштейн – победитель бессчетного количества турниров, был изображен на страницах знаменитого «Манесского кодекса», хранящегося сегодня в библиотеке Гейдельбергского университета. На шлеме у него была укреплена фигура богини Венеры. Кстати, удивительно, почему создатели фильма «История рыцаря» не рассказали о нем правду, а создали слезливую (и невероятную!) история бедного мальчика, ставшего рыцарем. Причем, самое невероятное из показанного в фильме, это явное нарушение правил турнира в последнем поединке, связанное с применением острого копья его бесчестным противником. Маршалы турнира и «рыцарь чести» – главный его судья, немедленно, невзирая на титулы, отстранили бы рыцаря, допустившего такой позорный поступок. Его побили бы палками, посадили верхом на забор (!), после чего отняли бы коня и доспехи, а он сам за свою свободу должен был бы заплатить немалый выкуп своей жертве.
Теперь посмотрим на описание турнира, данное в манускрипте «Поклонение Даме», написанным под диктовку рыцаря Ульриха фон Лихтенштейна. («Настоящая «История рыцаря» – https://topwar.ru/99156-nastoyaschaya-istoriya-rycarya.html). Ну того самого, что ради своей дамы сердца отрезал себе губу, сражался в женском платье, коротал время с прокаженными (!) и висел на башне, подвешенный за руку. Он уже различает поединок двух участников и поединок, в котором противники сражаются в составе отряда. Доспехи и оружие отличаются от используемых на войне весьма незначительно. На всаднике надето сюрко, расшитое его гербами, как и конская попона, которая была двойной – первая из кожи, а вторая, поверх первой – также расшитая гербами. Щит в форме утюга, возможно, несколько меньшего размера, чем боевой. Тяжелый шлем топхельм, в виде хорошо знакомого нам по фильму «Александр Невский» «ведра», рыцарь надевал на голову лишь перед выездом на ристалище, а до того его держал оруженосец. Копье уже имело пару дисков, названных в книге «копейными кольцами» для защиты кисти и удобства удержания. Любопытно, что в книге подчеркивается, что поединка в Тарвисе между Рейнпрехтом фон Муреком и Ульрихом фон Лихтенштейном: один из них взял копье под мышку (для нас вроде бы самый естественный прием, а тогда вот это вызывало удивление), тогда как другой держал его у бедра, видимо, удерживая его в полусогнутой руке. Опять-таки это говорит об одном – копья и во время подвигов Ульриха фон Лихтенштейна были не слишком тяжелыми!
На сюрко рыцаря, участника турнира, как правило был вышит его герб. Во всяком случае это было в обычае, хотя всегда существовали исключения.
К началу XIII века цель турнира, как «военной игры» определилась очень точно и были разработаны правила, которым нужно было следовать неукоснительно. Нужно было имитировать боевое столкновение с ударом копьем с тупым наконечником в щит, прикрывавший у противника левое плечо, чтобы сломать при этом древко своего копья или же выбить его из седла.
«Манесский кодекс». Вальтер фон Глинген переламывает копье на турнире. Около 1300 года поединки на турнирах выглядели примерно так.
То есть это говорит о том, что теперь движение всадников было левосторонним, что облегчало попадание копья в щит именно с левой стороны, причем уже не перпендикулярно, а под углом 75 градусов, что ослабляло силу удара примерно на 25%.
На этой иллюстрации из «Манесского кодекса» хорошо видно, что на турнирах начала XIV в. уже использовались наконечники копий в виде коронки, а сами копья имели щиток для руки. Кроме того, видно, что победитель – Альберт фон Раппершвиль, позаботился о том, чтобы прикрыть себе шею особым нашейником на завязках.
Дистанций было две. Первая – короткая. На этой дистанции каждый рыцарь демонстрировал свое умение владеть копьем и выдерживать удар копьем средней силы, не падая с коня, для чего, собственно, такая короткая дистанция для сшибки и выбиралась. Вторая дистанция было длиннее. Конь и всадник успевали разогнаться так, что это позволяло выбить своего противника из седла, причем копья при этом от удара обычно ломались так, что разлетались на мелкие куски. Однако именно поэтому уже начиная с XII века копья стали делать намного прочнее, хотя диаметр их и не превышал 6,5 см. Именно поэтому их можно было удерживать под мышкой рукой, не прибегая к упорным крюкам. Так, например, каждый из оруженосцев Ульриха фон Лихтенштейна во время турнира легко удерживал в руке по три копья, связанных вместе, что было бы физически невозможно, будь их вес чрезвычайно велик.
Разумеется, все это не избавляло рыцарей от опасности. Случалось, что рыцари сталкивались с такой страшной силой, что замертво валились на землю вместе с конями. Известно, например, что в 1241 году во время турнира в Нессе почти 100 рыцарей погибли от того, что... задохнулись в своих доспехах от жары и пыли, хотя скорее всего, на наш современный взгляд, с ними просто случился тепловой удар.
В XIII веке стали различать уже два вида турнирных боев: «походный» и «назначаемый». Первый обставлялся как некая случайная встреча двух рыцарей, находящихся «в походе», то есть в пути. Хотя скорее всего она была преднамеренной и заранее обговоренной. Один из них располагался у самой дороги и вызывал следующих мимо него рыцарей на рыцарский поединок, утверждая, например, при этом, что некая дама является самой добродетельной и красивой дамой на всем белом свете. Такой рыцарь назывался зачинщиком. Другой, разумеется, не мог с этим его утверждением согласиться, и потому принимал вызов, стремясь доказать, что на самом деле самая прекрасная дама… совсем другая! Этого рыцаря называли защитником. Ульрих фон Лихтенштейн в своем «Поклонение Даме» подробно рассказывает об одном таком турнире. Некий рыцарь Матье поставил свой шатер на пути следования Ульриха, но перед тем успел уже сразиться с одиннадцатью рыцарями, так что на земле валялись обломки их копий и щитов. Поскольку интерес к турниру между столь прославленными рыцарями был просто огромен и привел к неслыханному дотоле скоплению народа, Ульрих специально отгородил место для схватки с помощью 200 копий с флажками, имевших цвета его герба. Подобное устройство ристалища в то время не практиковалось, так что эта новация только добавила известности Ульриху фон Лихтенштейну. Подобный прием был в моде до конца XIV века, а в Германии его применяли даже до XV века. Естественно, что сражение происходило боевым оружием, поскольку возить за собой еще и комплект доспехов специально для турнира было по тому времени просто немыслимо.
В групповой схватке, показанной на одной из миниатюр «Манесского кодекса», мы видим странные приемы боя. Рыцари захватывают своих противников за шею, стремясь обезоружить, и, по всей видимости, их пленить. И это явно не бой, а турнир, поскольку сверху за происходящим наблюдают дамы.
О назначаемом турнире объявляли заранее, определяли его место и рассылали гонцов с приглашениями к рыцарям. Поскольку хайвэев тогда не было, о турнире оповещали за много месяцев до его начала.
Важную роль в информировании всех заинтересованных в участии в турнире представителей знати играли герольды, объявлявшие и о самом турнире, и следившие за тем, чтобы на него не пробрались недостойные. Таких – то есть рыцарей-самозванцев сажали на забор вокруг ристалища и палками учили уму-разуму, после чего снимали шпоры на навозной куче, отбирали доспехи и боевого коня и прогоняли с турнира! Подделать соответствующие документы для рыцаря мог только хорошо знающий свое дело герольд, однако найти такого, кто рискнул бы своим положением ради денег, было нелегко, да и сумма потребовалась такая, какой лже-рыцарь просто не смог бы достать!
Такие турниры проходили вплоть до конца XIV века, причем именно во время этих турниров проходил ускоренный обмен новинками вооружения (иногда за одну ночь!), так как никто не хотел появляться на людях в устаревших доспехах. Однако лишь примерно к 1350 году или чуть раньше отдельные детали турнирного вооружения стали отличаться от боевых. Причина была проста: показать себя перед дамами с лучшей стороны, равно как и произвести соответствующий эффект на зрительские трибуны, но серьезных увечий при этом (Спаси Бог от такого несчастья!) не получить.
«Манесский кодекс». Генрих фон Бреслау получает награду на турнире. Судя по иллюстрации наградой победителю служил простой венок одной из дам. Однако на самом деле участие в турнире было весьма доходным занятием, разумеется, для тех, кто в них побеждал. Ведь и конь, и доспехи побежденного получал победитель! А получить обратно мог лишь за выкуп. А это были немалые деньги. Например, в 70-е годы XIII в. турнирный конь стоил в Базеле 200 серебряных марок, что очень прилично, учитывая, что одна марка в то время весила 255 г серебра! Ну, а доспехи плюс оружие и конь (а то и два-три!) тянули на 15 кг серебра.
В XIV веке для группового турнира в землях южной Франции и в Италии ввели новые правила: теперь рыцари сначала сталкивались друг с другом с копьями в руках (именной такой групповой турнир, кстати, описан в романе Вальтера Скотта «Айвенго») после бились тупыми мечами, пока одна сторон не бывала побеждена.
«Манесский кодекс». Госли фон Эхенхейн сражается на турнире мечом. Интересно, что наголовным украшением его коня является не просто нашлемное украшение, аналогичное тому, что было на шлеме у рыцаря. Но и почему-то… сам его шлем! Наверное, это было потому, что он был позолочен!
В начале XV столетия в Германии вошел в моду турнир на булавах, который также проводился между двумя отрядами рыцарей. При этом их вооружение состояло из тупого, хотя и тяжелого меча и деревянной булавы длиной до 80 см и сделанной из твердых пород древесины. Рукоять такой булавы имела шаровидное навершие и круглый щиток из листового железа («нодус»), служивший для того, чтобы защитить кисть руки от удара. Булава постепенно утолщалась кверху и имела многогранное сечение. Это на первый взгляд «не смертельное оружие» на самом деле обладало убийственной силой и, наверное, впервые в истории турнирной практики потребовало создания специально сконструированных защитных средств и в первую очередь – шлема. Причина необходимой инноваций заключалась в том, что при ударе такой булавой по-обычному горшковидному шлему, плотно сидящему на голове, возникала опасность для жизни. Был сконструирован новый шлем, имевший сферическую форму и значительный объем, так что голова человека, заключенного в него, нигде не соприкасалась с его стенками. Шлем этот таким образом опирался только лишь на плечи и грудь рыцаря. Вдобавок он еще и надевал под него подшлемник из войлока и ваты. Поскольку такой шлем использовался только лишь в этом турнире и нигде больше, оказалось возможным сделать в виде железного сферического каркаса, обшитого прочной «вареной кожей». Лицо в таком шлеме было защищено решеткой из этих толстых железных прутьев. Собственно, такого «решетчатого шлема» для защиты от ударов этой булавой было бы вполне достаточно. Но мода того времени требовала сходства турнирного вооружения с боевым, поэтому каркас из прутьев обтягивали полотном, затем покрывали его меловой грунтовкой, и красили темперными красками в цвета герба его владельца. Крепление шлема осуществлялось к груди и к спине, где на доспехе имелись соответствующие скобы для ремней, скрытые под турнирным сюрко.
Вот он какой – шлем для турнира на булавах 1450 – 1500 гг. Изготовлен в Германии. Вес 5727 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
А вот так выглядит подобный шлем из экспозиции Императорской охотничьей и оружейной палаты в Вене!
Шлемы XIII и XIV веков стало модным украшать нашлемными украшениями самых разнообразных фасонов, начиная от птичьей клетки, с птичкой внутри и заканчивая человеческими головами вплоть до негра включительно! Могли быть это и перчатки, и платки, и вуаль, принадлежавшие даме сердца этого рыцаря. Очень пышным были и одеяния рыцарей. Впрочем, использование нашлемных украшений именно в турнире на булавах было вызвано не только желанием его участников покрасоваться перед зрителями, но и была вынужденной мерой, так как победа в нем присуждалась тому, кто это украшение своей булавой со шлема противника добудет.
Иллюстрация из книги «Рыцари средневековья, V – XVII вв.»
Как вариант был известен и шлем сферической формы, выкованный из одного цельного куска железа. В отличие от предыдущего образца, он имел открывающееся забрало в виде выпуклой решетки. Чтобы металл шлема не раскалялся под лучами Солнца, такие шлемы было модным покрывать шлемовым наметом, закреплявшимися под его украшениями и ниспадавших позади на спину. Такие наметы часто применялись уже на шлемах типа топхельм в XIII веке. Их делали из тонкого полотна или же шелка, одного цвета с цветом герба рыцаря либо нескольких цветов с фестончатыми краями. Кираса из железа была бы избыточной, потому вместо нее применяли кирасу из «вареной кожи». На левом бедре на пеньковом шнуре привязывался тупой меч, а на правом – булава. К 1440 году на кирасе спереди и сзади стали делать круглые отверстия для вентиляции. То есть это было исключительно турнирное снаряжение, для боя совсем непригодное.
Наручи из кожи или металла обычно имели трубчатую форму. Наплечники также из «вареной кожи» имели шаровидную форму и были соединены с наручами и налокотниками при помощи крепких пеньковых веревок, так что все эти детали вместе составляли единую прочную и подвижную систему. Рукавицы были из толстой воловьей кожи и представляли собой именно рукавицы, а не перчатки, а их тыльная сторона защищалась еще и металлической накладкой.
Довольно часто турнир на булавах предварялся поединком на копьях, цель которого была «преломить копье». При этом левый бок рыцаря защищали щитом, ремень которого проходил через правое плечо. Применялись щиты различной формы: треугольные, четырехугольные, но обычно вогнутые. Причем они всегда разрисовывались геральдическими эмблемами, либо обтягивались расшитой тканью. По желанию заказчика щит мог быть сделан из дерева, обтянутого кожей, или даже из металла. В обычае была и одежда геральдических цветов.
Управление лошадью на турнире имело первостепенное значение. Поэтому применялись исключительно строгие и сложные удила. Вот, например, удила конца XVI – начала XVII века. Германия. Вес 1139,7 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Снаряжение для лошади в этих турнирных поединках уже сильно отличалось от боевого. Так, в турнире на булавах стали применять седла с высоким сиденьем, так что всадник почти что стоял в стременах. Передняя лука была окована железом для защиты ног и бедер рыцаря и поднималась так высоко вверх, что защищала не только пах, но и живот. Вверху у нее имелась прочная железная скоба, за которую рыцарь мог держаться левой рукой, чтобы во время поединка не выпасть из седла. Задняя лука также охватывая рыцаря таким образом, что упасть с лошади он просто не мог. Сама лошадь всегда имела попону из прочной кожи, которую сверху покрывала яркая накидка с геральдическими эмблемами. То есть зрелище турнира на булавах было очень красочным и, наверное, захватывающим, однако к концу XV века он стал понемногу выходить из моды.
Снаряжение рыцаря для боя на булавах.
Другой разновидностью массового турнира была «защита проходов». Одна группа рыцарей объявляла, что за честь своих дам будет биться против всех желающих на такой-то дороге или, например, на мосту. Так, в 1434 году в Испании в местечке Орбиго десять рыцарей целый месяц удерживали мост, сражаясь с 68 противниками, с которыми они за это время провели более 700 поединков!
Рисунок Ангуса МакБрайда, изображающий такой пеший бой 1446 года. Герольд герцога Бургундского и его помощник отмечают нарушение правил и прекращают бой.
Уже в эпоху раннего средневековье наряду с описанными здесь видами турниров появился еще один, который сначала называли просто «бой», а позднее, в XV веке, стал называться «старинным немецким пешим боем». По сути, это был аналог Божьего суда, утерявший свое религиозное начало и превратившийся в военную игру, цель которой была лишь одна: получить всеобщее признание в искусстве владения оружием и, конечно, добиться благосклонности у прекрасных дам. Поскольку рыцарство всегда с достойным уважением относилось ко всему, что «отдавало стариной», «пеший бой» с самого начала обставлялся с чрезвычайной торжественностью и проводился при строгом соблюдении правил.
Продолжение следует…
Автор: В.О.Шпаковский
Свежие комментарии