то ужасающее преступление повергло всю страну в шок. В последний день зимы, 29 февраля високосного 2016 года, няня, присматривавшая за четырёхлетней девочкой, жестоко лишает ребёнка жизни, обезглавливает и с этой жуткой «доказательной базой» направляется к одной из станций московского метро. Это не сцена из психологического триллера и не плод воображения — всё произошло на глазах десятков свидетелей в центре российской столицы.
Как случилось, что женщина, которая на протяжении нескольких лет работала в семье и имела положительные характеристики, совершила столь чудовищное преступление? Что толкнуло её на это — религиозное помешательство, серьёзное психическое заболевание или заранее продуманный, целенаправленный акт устрашения?
Ответы на эти и другие вопросы ищите в нашем подробном материале.
Шокирующее преступление в Москве
Утром 29 февраля 2016 года, когда родители ушли из дома по делам, в квартире на улице Народного Ополчения осталась 38-летняя няня Гюльчехра Бобокулова с четырёхлетней Настей.
Дождавшись, когда ребёнок уснёт, Бобокулова хладнокровно напала на девочку: сначала задушила, затем при помощи кухонного ножа обезглавила. После этого женщина облила пол помещения лампадным маслом, подожгла квартиру и покинула место преступления, унеся с собой пакет со страшным содержимым.
В 9:30 в экстренные службы поступило сообщение о возгорании. Пожарные прибыли уже через восемь минут. К 10:05 пожар был ликвидирован, однако огнём полностью выгорела не только квартира, но и прилегающий общий коридор.
Тем временем Бобокулова пересекла полгорода на такси и направилась к южному выходу станции метро «Октябрьское поле». Там она разложила молитвенный коврик, встала на колени и начала читать молитвы.
Когда к ней подошли сотрудники полиции и попросили предъявить документы, женщина неожиданно достала из пакета голову ребенка, призналась в убийстве и начала громко выкрикивать экстремистские лозунги. Она назвалась террористкой, угрожала взорвать себя, кричала «Аллах акбар!» и в невменяемом состоянии что-то бормотала про ненависть к демократии.
Метрополитен был немедленно перекрыт, прилегающая территория оцеплена, а посетителей близлежащих магазинов и торговых центров эвакуировали. Сотрудники правоохранительных органов действовали аккуратно — поведение женщины было явно нестабильным, и никто не знал, есть ли у неё при себе взрывное устройство.
На задержание самопровозглашённой террористки силовики решились в 12:40 — спустя около 40 минут после её появления у станции. Один из полицейских, увидев, что она начала приближаться к оцеплению, молниеносно среагировал: сбил её с ног и прижал к земле.
Сцена задержания попала на камеры наблюдения: платформа метро уже была пустой, прохожих поблизости не оказалось, а силовики находились в полной боевой готовности. Лишь благодаря грамотным действиям полиции в тот день удалось избежать трагедии с массовыми жертвами.
Тем не менее действия правоохранителей были подвергнуты критике. Глава Центра специального назначения «Альфа» Сергей Гончаров высказал мнение, что сорок минут — слишком долгий срок для реагирования на столь серьёзную угрозу. Хотя позднее сам отметил: при наличии риска взрыва любая неосторожность могла привести к катастрофическим последствиям.
Странные обстоятельства
После задержания Гюльчехры Бобокуловой следователи начали тщательно изучать её прошлое, восстанавливая биографию по частям. Чем глубже погружались в детали её жизни, тем более тревожной и странной казалась вся эта история.
По запросу России к расследованию подключились и правоохранительные органы Узбекистана. В первую очередь допросили родственников женщины, включая её старшего сына Рахматилло. Именно сын сообщил, что мать начала вести себя иначе после появления в её жизни некоего Мамура Джуракулова.
С этим мужчиной Бобокулова познакомилась незадолго до трагедии. После этого, по словам Рахматилло, она начала говорить о религии, упоминала шариат, выражала стремление уехать в Сирию и мечтала о жизни в «халифате», где можно свободно носить паранджу и изучать ислам. Позднее Джуракулова задержали на территории Таджикистана, однако доказать его причастность к радикальным группировкам так и не удалось.
2 марта 2016 года Пресненский суд Москвы избрал Бобокуловой меру пресечения — арест до конца апреля. Перед заседанием она открыто заявила журналистам, что совершила убийство «по воле Аллаха». На допросах позже утверждала, что таким образом «отомстила Путину за Сирию». Причём мотивы преступления у неё менялись — от фанатично-религиозных до политических.
4 марта женщине официально предъявили обвинение в убийстве малолетнего — одно из самых тяжких преступлений, предусмотренное ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако в ходе следствия стало ясно: суд в обычном порядке, скорее всего, не состоится.
Бобокулову отправили на психиатрическое обследование в Институт имени Сербского. В то же время следователи не исключали, что в случае установления её вменяемости и подтверждённой связи с экстремистами дело могут переквалифицировать в статью о теракте (205 УК РФ).
Однако 10 марта линия расследования изменилась. Бобокулову перевели в психиатрическое отделение СИЗО «Бутырка», где она находилась на лечении и экспертизе в течение месяца. К апрелю врачи завершили обследование.
Параллельно шла оценка материального ущерба. Сумма составила порядка 6,5 миллиона рублей. Из них 5 миллионов — компенсация семье Мещеряковых, потерявших дочь и жильё. Ещё 1,5 миллиона — убытки, понесённые владелицей квартиры Светланой Скачковой.
25 мая 2016 года Пресненский суд продлил арест Бобокуловой сначала до конца лета, затем до осени и, в конечном итоге, до апреля 2017 года. Судебное разбирательство стартовало осенью, но сразу стало понятно: приговор в привычном виде вынесен не будет.
24 октября 2016 года дело было передано в Хорошевский районный суд. Заседание проводилось в закрытом режиме — в силу жестоких подробностей и психологического состояния участников.
К тому моменту результаты экспертизы уже были известны: у Бобокуловой диагностировали хроническое психическое расстройство. Заключение врачей стало ключевым фактором при вынесении приговора.
На суде женщина не отрицала вины. Её действия квалифицировали как убийство ребёнка, поджог и заведомо ложное сообщение о теракте. Кстати когда судья спросил Бобокулову, есть ли у неё дети, она ответила:
«Да, у меня трое сыновей».
А затем добавила:
«Идите и убейте их. Мне они не нужны».
В итоге, опираясь на заключение экспертов, прокурор ходатайствовал о направлении подсудимой не в колонию, а в психиатрический стационар. Защита не возражала.
Судья Виктория Котенева удовлетворила это ходатайство: признав Бобокулову виновной в совершённых преступлениях, освободила её от уголовной ответственности и постановила отправить на принудительное лечение.
24 ноября был рассмотрен гражданский иск, поданный родителями Насти. Однако суд его отклонил — по закону, признание обвиняемого невменяемым делает невозможным удовлетворение подобных требований в рамках уголовного дела. Юридическая формальность обернулась для семьи очередным болезненным ударом.
Маленькая Настя, жизнь которой оборвалась в тот день, была особенным ребёнком. Она страдала тяжёлым поражением центральной нервной системы, перенесла родовую травму, имела диагноз эпилепсии, а также серьёзные двигательные нарушения и отставание в развитии.
Врачи не верили, что она сможет когда-либо ходить. Но родители не сдавались: они уже возили дочку в Китай, готовились к операции в Германии. Мама работала бухгалтером, отец — программистом в Центризбиркоме. Они трудились не покладая рук, чтобы дать дочери шанс на жизнь.
После случившегося у станции метро «Октябрьское поле» возник стихийный народный мемориал. Люди приносили цветы, мягкие игрушки, свечи. Второе место памяти было организовано у подъезда, где жила девочка. Через соцсети было собрано более 2,5 миллионов рублей в поддержку семьи.
Настю похоронили 6 марта на родине её отца в городе Ливны Орловской области.
Кем была Гюльчехра Бобокулова
О том, что Гюльчехра Бобокулова психически нездорова, широкой публике было сообщено не сразу. Несмотря на то, что сразу после жуткого преступления в СМИ активно обсуждалась её возможная невменяемость, достоверные данные долгое время оставались недоступны, и люди сами строили домыслы.
Например, по одной из версий, опубликованной на страницах издания «Московский комсомолец» со ссылкой на слова участкового милиционера, Бобокулову ещё в 2006 году признали шизофреничкой в родном для неё Узбекистане и назначили соответствующее лечение. В родном селе, по словам очевидцев, она давно имела репутацию «ненормальной». Её муж с ней долго мучался, но в итоге, не выдержав трудностей, и ушел из семьи.
В свою очередь РИА Новости сообщало, что начиная с 2003 года Бобокулова официально числилась на учете в Самаркандском психдиспансере с диагнозом «острое шизофреническое расстройство». Уточнялось, что заболевание сопровождалось потерей контроля над собой и крайне агрессивным поведением.
После суда, уже в октябре 2016 года, известный судебный психиатр Фёдор Кондратьев, участвовавший в экспертной комиссии по делу серийного убийцы Андрея Чикатило, отметил: «Скорее всего, у неё действительно диагностирована шизофрения».
Тем не менее не все разделяли мнение экспертов. Например известная правозащитница Людмила Айвар подвергла сомнению выводы судебной психиатрии. По её словам, в последние годы в России участились случаи, когда лиц, совершивших жестокие преступления, стремятся признать невменяемыми. Айвар акцентировала внимание на том, что Бобокулова действовала методично: выбрала момент, когда родители покинули дом, уничтожила улики, а впоследствии выдвинула идеологически окрашенный мотив — якобы «месть за Сирию».
До переезда в Россию Гюльчехра работала в Узбекистане разнорабочей, а в Москву приехала на заработки. На первых порах она трудилась на овощной базе, где сортировала лук, позже устроилась продавцом фруктов на рынке. Но денег катастрофически не хватало, и Гюльчехра устроилась работать няней: сначала в одну московскую семью, а затем, по рекомендации, перешла к Мещеряковым, где проработала три года и, по их словам, не вызывала никаких подозрений.
В конце 2015 года Бобокулова ненадолго возвращалась в Узбекистан, чтобы оформить новые документы. Там она узнала, что её бывший супруг вступил в новый брак и предложил ей стать его второй женой. Гюльчехра отказалась от столь заманчивого предложения, развелась и вернулась в Россию, где, как положено, встала на миграционный учет. Однако разрешение на работу (патент) она так и не оформила.
Спустя какое-то время Гульчехра повторно вышла замуж, на этот раз вновь за Сухроба Муминова, торговца из ТЦ «Синдика». Их брак просуществовал около двух лет и завершился весьма болезненно: женщина обнаружила, что муж ей изменяет, и подала на развод.
В 2014 году Гюльчехра в Москве познакомилась с 48-летним Мамуром Джуракуловым — тем самым мужчиной, который, по мнению следователей, оказал решающее воздействие на её последующие неадекватные поступки.
Что стало с семьей Мещеряковых и где сегодня Гюльчехра?
Сгоревшую квартиру, где произошла жуткая трагедия, впоследствии восстановили — ремонт выполнили коллеги Владимира Мещерякова. В 2017 году жильё было продано новой владелице, женщине из Оренбургской области. Как стало известно позже, на момент покупки она не имела ни малейшего представления о преступлении, которое было совершено в этих стенах.
После смерти дочери семья Мещеряковых попыталась начать всё с нуля: они приобрели двухкомнатную квартиру в подмосковном Красногорске по ипотеке. Однако справиться с утратой оказалось почти невозможно. Оба супруга тяжело переживали гибель Насти: им не раз вызывали «скорую» из-за обострений психоэмоционального состояния. Вскоре у отца девочки, Владимира, начались серьёзные проблемы — он стал злоупотреблять алкоголем. В какой-то момент супруги даже разъехались, но позже попытались воссоединиться и снова стали жить вместе.
А весной 2018 года случилась ещё одна беда. 3 апреля Владимира Мещерякова доставили сначала в наркологическую клинику, а оттуда госпитализировали в Инфекционную клиническую больницу № 2. Врачи заподозрили у него менингит. Всего через несколько дней, 8 апреля, он скончался — причиной стала тяжёлая форма сепсиса. Похоронили Владимира рядом с дочерью, на том же кладбище.
Екатерина Мещерякова, вдова, спустя какое-то время сумела построить новую жизнь: она вновь вышла замуж и родила сына.
Что же касается Гюльчехры, то сведения о её сегодняшнем местонахождении разняться. Кто-то говорит, что она уже прошла необходимое лечение и уехала в родной Узбекистан, а кто-то уверен, что её уже нет в живых. Но, скорее всего, она по-прежнему находится в Казанской психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением, куда ей поместили по приговору суда.
«Существует негласный договор общества с психиатрами: пациент, совершивший тяжёлое преступление, будет находиться на принудительном лечении ровно столько, сколько бы он провёл за решёткой, если был бы здоровым», – заверяет профессор Казанского ГМУ Владимир Менделевич.
А с учетом тяжести совершенного преступления, лечится Гюльчехре предстоит еще минимум лет 10.
Свежие комментарии