В каких регионах России самое большое неравенство в доходах

Богатые богатеют, а бедные беднеют. Это правило работает не только по отношению к отдельным людям, но и к регионам. Международная аудиторско-консалтинговая сеть FinExpertiza назвала регионы с наибольшим неравенством доходов населения. В лидерах оказались Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа, Москва, Чукотка и Сахалин. То есть центры нефтегазодобычи и столица, где сконцентрированы основные финансовые потоки.

Впрочем, неравенство доходов присутствует практически везде. К тому же в некоторых краях и областях оборотистый народ наживается как-то особенно рьяно. И они, там у себя, взлетают над толпой, загребая в десятки, а то и в сотни раз больше, чем окружающие. Считается, что «москвичи деньги гребут лопатой», так-то оно так, да не совсем.

Во-первых, на «северах», в регионах оленеводства и нефтедобычи, местные переплюнули жителей «заповедника сладкой жизни» в пределах Садового кольца. Они уже и дома там накупили. Во-вторых, в белокаменной есть не только Патриаршьи пруды, но и, например, Бабушкино. А там отнюдь не у каждого дедушки по «порше». Кому-то приходится в сетевой магазин за картохой с ручной тележкой плестись.

Специалист в области социально-экономического развития регионов, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, доктор географических наук Наталья Зубаревич напоминает, что в Москве традиционно очень большой разрыв между бедными и богатыми:

— Раньше был в двадцать раз, сейчас Росстат «рисует» 16 раз. Может быть, действительно малообеспеченных подтянули. В столице еще пенсионерами доплачивают, пособий много, поэтому стало помягче. Вообще разница в отношении 10% самых высоко обеспеченных и 10% самых бедных «на северах» традиционно — 18−20 раз. По стране в целом этот показатель — 15−16.

В бедных регионах с относительно низким уровнем зарплаты, например в Черноземье, это расслоение меньше. Нет большого числа высокооплачиваемых менеджеров, как на «северах» или в Москве. На Северном Кавказе вообще считать не можем, там и говорить не о чем. Статистика доходов там очень недостоверная. Все в «теневке»…

…Заполярье ассоциируется у автора этих строк с мужиком в камуфляже, пришедшим с несколькими мешками замороженной наваги к «рейсовому вертолету». В Средней полосе России местные жители, чтобы чуток подзаработать, приходят с горячей картошечкой со своего огорода к проходящему поезду, пассажирам предложить. Точнее, приходили раньше: бабок с перрона РЖД вымела железной метлой. На берегу Северного Ледовитого океана, народ тоже подходит с тем, что есть — на продажу, но уже к вертолетам.

В районах тундры и лесотундры картошка — редкость и лакомство. Местные жители стараются как-то крутиться — покупают или просто присматривают себе огородики не в ста километрах от места жительства, как москвичи среднего достатка, а в семистах, а то и в тысяче! Ездят «вахтовым методом» в основном женщины, выкраивая из скудных сбережений на проезд туда и обратно: посадили картошку по весне, летом приехали окучивать, осенью собирать, если местные уже за них все не собрали.

А к тем и другим, к бедным и богатым, тоже вахтовым методом, приезжают мужики, пожить в жилых бочках-«балках», покачать нефть с газом для страны. Причем мужской поток на север и женский на юг — не пересекаются. После месяца жизни в полярной ночи, у мужиков могут произойти неожиданные встречи с «черным помбуром», то есть помощником бурильщика, из числа никогда не замеченных прежде в вахтовом поселке. Тут сразу в холодный пот бросит: откуда здесь взялся попросивший закурить совершенно незнакомый мужик в старой телогрейке? Ведь вокруг на расстоянии четыреста километров ни души, только кустики карликовой березы и ветер. Скорее бы уж закончилась эта вахта, деньги получить и назад, на родину в Костромскую область.

Костромской край — формально область. Но местные любят так называть родную сторонку. Так повелось еще со времен Ивана Сусанина. Его потомки не имеют возможности сильно расслоиться по имуществу и накоплениям. Разница между самыми богатыми и самыми бедными «всего» в пять шесть раз.

Лев Гудков, директор «Левада-центра», доктор философии считает:

— Процесс растущей дифференциации населения захватывает последние пятнадцать лет. Из-за всего происходящего выигрывает сравнительно небольшая часть населения, где-то около пятнадцати процентов. Да, основное большинство избавилось от абсолютной нищеты 90-х. Но дифференциация населения снова увеличилась пару лет назад. В процессе экономической стагнации в России, разница между десятью самыми богатыми и десятью самым бедными группами составляла по официальным данным где-то 16−17 раз, а по неофициальным — 26−27 раз.

Речь идет о том, что рост благосостояния наблюдается у сравнительно небольшой и все более концентрирующейся группы самых богатых людей, приближенных к власти, или по крайней мере получивших разрешение богатеть. У тех, кого мы в просторечии именуем «олигархами». Эта концентрация богатства — связана именно с политикой государства, которое раздает преференции только абсолютно лояльным, надежным группам населения. Это приводит к тому, что средства активно концентрируются в руках очень небольшого числа людей. Последние данные показывают это.

А источником обогащения, конечно, являются сырьевые отрасли, доходы от которых присваиваются не теми людьми, которые там работают.

Наши опросы показывают растущее понимание этого процесса. У людей укрепляется ощущение несправедливости распределения такого распределения доходов. Но оно — не вызывает сильного сопротивления. Ощущение несправедливости общественного устройства носит привычный характер, вроде климата. В России всегда холодно, зима долгая, коррупция тотальная, деньги присваиваются теми, кто у власти, с этим сделать ничего нельзя — вот примерно такая картина, она очень характерна для общественных настроений.

«СП»: — А вот интересно, на Кавказе вам удается опросить людей, чтобы узнать их мнение и вывести общую картину?

— В Чечне точно невозможно провести никакие социологические опросы, это бессмысленно. Там уровень ужаса перед возможными репрессиями настолько велик, что люди просто не отвечают. Ответы тотально сводятся к тому, что «у нас все так хорошо, так прекрасно, мы так счастливы», и все это на фоне повальной безработицы.

В остальных республиках есть понимание, что они сидят на дотациях, на трансферах из федерального центра. Все деньги распределяются между группами, приближенными к местной администрации. Поэтому несмотря на рост сепаратистских настроений их нейтрализует тотальная система коррупционных распределений поступающих денег. Как сказал кто-то из жителей тех мест: «Мы добровольно не вступали в Россию, и добровольно из нее не выйдем». Они живут не местным производством, а именно распределением федеральной помощи…

Саратовская область — середнячок в масштабах России. Вот что рассказал Сейран Давтян, юрист, правозащитник главный редактор журнала «Европейский омбудсман»:

— Расслоение населения по имущественному признаку — на виду. Есть несколько признаков этого расслоения. Один из них — отъезд из области туда, где ситуация лучше. Саратовская область среди антилидеров по оттоку населения. Внешние признаки успеха или краха — это квартира и машина. Но признаки эти обманчивые. У нас много закредитованных людей, которые платят проценты за кредит, и в любой момент могут лишиться и нового автомобиля, и хорошего жилья, если человек не в состоянии расплатиться. Это потенциально бедные люди, польстившиеся на мишуру, захотевшие «хорошо жить».

А те, кто не уехали, живут здесь и не бедствуют, стараются отделиться от остальных. Строят себе жилье в особых местах, на берегу Волги по Ускурдюмскому направлению, это наша «Рублевка».

Богатые стараются чисто физически отделиться от народа, создавая анклавы не только у нас, в любом областном центре есть некие «выделения», места, где создан некий мирок «для своих». Они этим заявляют народу: мы не с вами. Так же из центров крупных городов местных жителей выжимают. Если частный дом остался в исторической части, хозяев просят продать. Не соглашаются, скоро случается пожар.

Богатые в этих поселках перемешались с представителями власти, «слугами народа». Они себя богатыми не называют, но селятся почему-то вместе с богачами. Латентные, скрытые богачи могут себе позволить.

Когда занимаешься правами человека, поневоле многое узнаешь. Так люди обращаются к нам в основном из-за материальных притеснений: плохо живут, не хватает того или другого. Обращаются бедные, и число жалоб увеличивается. Жалобы морального характера тоже есть, допустим: не дают участвовать в выборах, оскорбили, унизили, но их мало. Богатые не обращаются, они с помощью своих денег и связей сами как-то решают свои вопросы.

Хотя богатство тоже не всегда спасает людей. Бизнес и имущество постоянно делится, на смену старым владельцам неожиданно приходят новые. Богатые иногда сменяются другими богатыми. А бедные при этом так и остаются бедными.