В 1900 году в одном из сибирских сел решительный одинокий мужик-бобыль, у которого в хозяйстве имелось две коровы, принял ответственное решение: весной он продал свой дом, сам поселился в шалаше, а на все вырученные деньги купил еще дюжину коров. К зиме у него уже имелись деньги на новый дом и даже на самовар осталось.
В Сибири разгорался масляный бум. Чуть ли не все крестьяне заводили коров и сдавали молоко на маслозаводы.
Масляный бум начинался примерно так. В глухой алтайской деревне, дворов на 20-30 появлялся приезжий промышленник. Он просил собраться «общество» покалякать о делах и на сходе договаривался с местными крестьянами, что снимет в деревне одну избу за 7 рублей в год под машину, которая станет делать масло. Мужики тут же получили на руки оговоренные деньги, которые быстро потратили на «красную казенку» и успешно пропили. А промышленник вскоре установил свою машину и обрадовал местных еще одной неожиданной новостью: предложил всем, у кого есть коровы сдавать ему молоко по 30 копеек за пуд. «Ненормальный какой-то», - подумали местные мужики, потому что никто и никогда таких денег за молоко в этой деревне не предлагал. Хорошо, если 15 копеек за пуд давали, иногда - 20. Но раз приезжий желает разбрасываться своими деньгами, то кто же против. Давайте сдавать ему молоко втридорога! От нас не убудет, лето только начинается.
Крестьяне стали каждый день сдавать молоко, раз в неделю получали деньги, пересчитывали полученные барыши и ждали, когда этот праздник жизни закончится: завтра или еще неделю продлится. Но промышленник только требовал все больше молока и собирался привезти еще одну, более мощную чудную машину под названием «сепаратор».
Все это привело к тому, что у крестьян этой глухой деревни неожиданно появились самые настоящие деньги – да еще какие! До приезда промышленника свободных денег в деревне почти не водилось. Из молока делали топленое масло, которое сдавали приезжим купцам по дешевке. Полученных денег хватало, чтобы заплатить подати да кое-какие припасы закупить. Плюс какие-нибудь заработки – хорошо, если рублей 10-15 за сезон на чем-нибудь заработать выходило. И все. Больше денег в деревне не водилось в принципе. Ведь купцы приезжали как раз к тому времени, когда надо подати платить. Продали им топленое масло, с которым молодые женщины возились по целому дню все время, пока корова доится, заплатили государево, и на этом все – деревня опять осталась без денег.
И вдруг такое чудо: за молоко стали платить намного больше. А почему промышленник без проблем платил крестьянам больше?! Да потому что сливочного масла из пуда молока получалось больше, чем топленого. И продавал он его оптовикам на станции только что проложенной железной дороги по хорошей цене.
В результате получилось что?! У крестьян, которые до этого денег в принципе не видели, вдруг неожиданно появились свободные капиталы, на которые можно было что-нибудь купить и что-нибудь построить. В статье С.Швецова «Молочные бунты и их причины», опубликованной в 1902 году, давалась следующая оценка заработков сибирских деревень на сдаче молока: небольшая глухая алтайская деревушка за сезон сдавала продуктов примерно на 1000 рублей, а крупное село, да еще и расположенное ближе к железной дороге и с хорошими выпасами, могло заработать по 4-5 и более тысяч. Разумеется, речь идет не об одном хозяйстве, а обо всем селе.
Вы скажете, что такое 1000 рублей на два десятка дворов?! Знаете, когда у вас не было ни копейки и вдруг появилось 50 рублей, которые можно потратить на что-то нужное, а реальной работы при этом стало меньше, то это – очень даже хорошо! В результате у крестьян стала появляться новая одежда, парадно-выходные сапоги мужу, украшения жене и красивые тульские самовары.
И что кому-то весь этот праздник жизни, когда работы стало меньше, а денег больше не нравился?!
Вы знаете, да! Таких людей нашлось достаточно, чтобы в начале сибирского масляного бума то тут, тут там дело доходило до бунтов со сломанными сепараторами или маслобойками или вообще сожжёнными маслозаводами.
Почему так получалось?!
Во-первых, потому что крестьяне конца XIX и начала XX века – это почти сплошь неграмотные и предельно консервативные люди. Я как-то уже рассказывал, как художника, поселившегося в Калужской губернии в конце XIX века, приняли за оборотня, потому что он ездил на велосипеде и платил крестьянам деньги за то, что они ему позировали.
Вот и в сибирских деревнях крестьяне нередко делали вывод, что просто так промышленники за молоко такие большие деньги платить не станут – машины у них бесовские и значит, либо коровы молоко давать перестанут, либо вообще все коровы переведутся. Тем более, что Манька из соседней деревни вчерась рассказывала, что в России эти молокозаводчики всех коров уже перевели, а теперь и до нашей Сибири добрались. Хорошо, если сельский батюшка соглашался благословить «обчество» сдавать молоко. Тогда все проходило тихо-мирно. Но батюшки тоже бывали разные. Некоторые отказывались дать свое благословение на сдачу молока, чтобы потом из него при помощи машин масло делали. И крестьяне в таких селах дружно отказывались сдавать молоко промышленнику, хоть какие деньги им не посули.
Во-вторых, мешала зависть. Понятно, что все хозяева разные. И масляный бум привел не к выравниванию доходов, а увеличению имущественного расслоения: кто-то энергично впрягся в дело, как тот мужик, который вложил все, что у него имелось, в молочных коров, кто-то уже был богатым. Понятно, что тот, у кого есть 10 коров, заработает намного больше, чем тот, у кого две. А значит, и самовар у него будет дороже, и рубаха наряднее, и бусы у жены дороже. И понятно, что соседи станут завидовать.
Но ладно бы только соседская зависть. Зависть пробралась и внутрь семей – ссорила старых и малых. Удивительное дело, но то, что жить стали лучше, не нравилось пожилым женщинам. Ведь что получилось?! Раньше, до того, как стали сдавать молоко на маслозавод, из него каждый крестьянин у себя дома делал топленое масло. Дело это трудоемкое, времени и сил уходило много. При этом такую работу поручали либо незамужним дочерям, либо молодым снохам – потому что они молодые, сильные, здоровые и вообще, пускай работают.
И тут вдруг оказывается, что молодым женщинам больше не надо возиться со всеми этими крынками со сметаной. Достаточно подоить и обиходить коров, а потом сходить сдать молоко. Да, это тоже требует времени и сил, но дома с молоком и сметаной, чтобы сделать топленое масло возиться каждый день уже не надо. У молодых крестьянок появилось свободное время, да еще и деньги в семью приносят они же, потому что сдавать молоко на завод ходят опять же молодые и сильные.
Ну и как тут не разозлиться старой хозяйке?! Смотрит она на дочь и двух снох, а те, пролика их расшиби, сели на завалинке и ничего не делают. Вы чего сидите, спрашивает хозяйка?! Так, маменька, коров мы подоили, молоко процедили, на завод все снесли, новости последние узнали, хлев убрали. Все сделано, чем вы, маменька, недовольны?! А маменька недовольна тем, что «вот мы в ваши годы с утра до ночи не разгибались, а вы сидите, ничего не делаете».
- Маменька, мы же все дела переделали.
- Так еще себе дела придумайте, сидите тут, пролика вас расшиби!!! С хозяином поговорю, чтобы больше не сдавали молоко на эту бесовскую фабрику, бездельницы окаянные!
Сама маменька в молодости света белого не видела и дочерям со снохами не даст.
И ведь на самом деле находились те, кто переставали сдавать молоко только потому что нечего на завалинке сидеть, все должны быть заняты постоянно.
Но, несмотря на всё описанное, количество молокозаводов в Сибири в начале XX века росло стремительными темпами. Прикиньте, в 1904 году в Сибири работало 937 маслозаводов, а в 1908 году – уже 2347! Масляный бум продолжался вплоть до начала Первой Мировой войны, пока военные действия не перекрыли путь сибирскому масляному экспорту. А в годы НЭПа, когда попытались опять восстановить производство, на прежний уровень подняться уже не смогли. Недолгой оказалась слава сибирского масляного экспорта, буквально за несколько лет ставшего первым в мире.
Свежие комментарии