В США прошли массовые «антиоружейные» выступления. Цель акций протеста, в которых приняли участие сотни тысяч человек, – добиться от властей ужесточение правил приобретения и использования оружия.

Формальным поводом являются трагические события 14 февраля 2018 года во Флориде, когда 19-летний Николас Круз из полуавтоматической винтовки убил 17 учеников местной школы.

Новости СМИ2

Впрочем, данные выступления следует рассматривать не как отдельное событие, а как один из эпизодов давнишней полемики между хоплофобами (люди, испытывающие патологический страх перед оружием) и защитниками права американских граждан на оружие. Или даже еще шире — как спор между либералами и консерваторами. Когда первые пытаются использовать резонансное событие для ослабления позиций оппонентов.

То есть прошедшие выступления являются элементом довольно сложной политической игры, частью которой является борьба против Дональда Трампа его противников, в которой собственно оружейная проблема является скорее инструментом и предлогом.

Но отечественные хоплофобы в такие тонкости не вникают, и используют каждый такой эпизод, для подтверждения «американским опытом» своих собственных выкладок.

Впрочем, вне зависимости от политического контекста, американских и российских противников гражданского оборота оружия роднит отношение к любому гражданину, имеющему оружие на законных основаниях, как к подозрительному типу, и к латентному преступнику.

О том, что вооруженный человек это потенциальный защитник, способный пресечь преступление. Или даже выступить на защиту своей родины и своего народа.

И это ничуть не преувеличение. Чтобы убедиться в этом, обратимся к событиям 1990-1991 годов, происшедшим в Южной Осетии.

В декабре 1990 года на территории республики, имевшей тогда автономный статус в составе Грузинской СССР, органы внутренних дел начали изъятие у граждан огнестрельного охотничьего оружия. Охотникам сообщалось, что в связи с возросшей напряженностью оружие будет находиться на ответственном хранении в районных отделах милиции. Но когда собранные карабины и ружья были туда доставлены, их, по распоряжению тогдашнего замминистра внутренних дел Грузии генерала Шадури, вместе с табельным оружием местных милиционеров вывезли за пределы Южной Осетии.

Впрочем, о полном изъятии охотничьего оружия говорить не приходилось: законопослушность кавказских мужчин не простирается столь далеко, чтобы по непонятному требованию сдать свои ружья. Да еще и в свете надвигающихся грозных событий. Так что «стволы» забрать удалось только у единиц, остальные их «потеряли», «утопили», или самих владельцев просто не оказалось дома.

Также не все осетинские милиционеры оказались готовы разоружиться.

Полковник милиции Южной Осетии Георгий Ванеев, на которого тогда была возложена ответственность за вооружение, сумел спасти от изъятия тринадцать автоматов и несколько пистолетов, которые были розданы милиционерам-осетинам.

Эти тринадцать автоматчиков стали первым составом легендарного юго-осетинского ОМОНа, покрывшего себя впоследствии неувядаемой славой.

Чуть позже они обзавелись и броней – двумя списанными старыми БТР из местного ДОСААФа. Первый командир отряда, Вадим Газзаев со своими бойцами их подремонтировал и установил в «Дубовой роще», ставшей первой базой новорожденного ОМОНа.

А в ночь на 6 января 1991 год внутренние войска МВД СССР, которые должны были поддерживать стабильность в регионе, без уведомления руководства Южной Осетии были уведены в казармы. В 4 часа утра в город вошел 6-тысячный отряд грузинской милиции и переодетых в милицейскую форму грузинских боевиков и амнистированных накануне уголовников и наркоманов.

С ними было большое количество техники и собак. Грузинская милиция оккупировала центральную часть города, перекрыла все дороги и перекрестки. Начались пытки, аресты, убийства, поджоги, насилие. Вечером 6 января грузинские милиционеры открыли огонь по безоружным людям. Следующий день 7 января, ставший известным как «Кровавое Рождество», ознаменовался массовыми преступлениями, творимыми захватчиками в разных частях города и в окрестностях. Так, в этот день в селе Эредви грузинские «милиционеры» топором отрубили голову 87-летнему осетину Ерди Хубаеву.

Цель этого «беспредела» была понятна: 8 января, выступая по грузинскому телевидению, министр внутренних дел Грузии Д. Хабулиани заявил, что несогласное с решением нынешнего грузинского правительства осетинское население должно покинуть пределы Грузии (имелось в виду – Южной Осетии).

Но, к счастью, осуществить запланированную этническую чистку и геноцид в полной мере грузинские бандформирования не сумели. Этому помешало ожесточенное сопротивление жителей города.

Помимо тринадцати омоновских автоматов, Цхинвал защищали еще и сотни ружей и карабинов ополченцев. Впрочем, нарезных винтовок было ничтожно мало. Основным оружием защитников города в те страшные зимние дни были тульские курковые двустволки.

Но в тот момент хватало и этого. Уверенные в своей безнаказанности насильники, грабители и убийцы, одетые в милицейскую форму, не ожидали отпора. И столкнувшись с вооруженным сопротивлением, побежали из города. Этот был тот случай, когда, по словам преподобного Космы Этолийского, «одно ружье спасало сто душ».

Из-за массового дезертирства «милиционеров» Тбилиси бросил в бой боевиков «Мхедриони». Но и это не помогло, и уже 26 января грузинские банды были из города выбиты. Цхинвал выстоял.

Впереди было еще полтора года войны, жертв, блокады, лишений. Но у осетин к этому времени появилось вполне серьезное боевое оружие, а ополчение превратилось в маленькую, но отважную и боеспособную армию.

Нечто подобное происходило и в августе 1992 года в Абхазии, встретившей грузинских агрессоров несколькими десятками АКС-74У, «коктейлями Молотова» и охотничьими ружьями. И именно с этим оружием им удалось выдержать первый натиск и устоять.

Кто-то из хоплофобов скажет, что, не окажись у населения оружия, не было бы и войны. Верно, войны не было бы.

«В Шелковской весной 1992 года «чеченской милицией» у русского населения было изъято все охотничье оружие, а через неделю в безоружную станицу пришли боевики. Они занимались переоформлением недвижимости. Причем для этого была разработана целая система знаков. Человеческие кишки, намотанные на забор, означали: хозяина больше нет, в доме только женщины, готовые к «любви». Женские тела, насаженные на тот же забор: дом свободен, можно заселяться», — так описывал результаты разоружения русского населения в дудаевской Чечне очевидец тех событий, использовавший псевдоним Сергей Масленица.

Сдавая на ответственное хранение оружие «милиционерам», русские обрекали себя практически на неминуемую смерть от рук бандитов. В отличие от чеченцев, за их спиной не было могущественных тейпов, и защитить их было некому.

Мне известна история, как русский житель Грозного в те же страшные годы сумел отбиться от грабителей, имея одноствольное ружье. «На вооружении была старая одностволка 12 калибра, но даже этого «карамультука» хватило с головой. Когда из крайнего окна в сторону нападающих, их было трое, начали раздаваться выстрелы, а ответный огонь вреда обороняющемуся человеку не принёс, то мародеры, сначала обойдя дом, перелезли через забор, а после того, как я продолжил обстрел из другого окна, выходящего во двор, просто ретировались. Утром обнаружил, вскрытый пустой сарай, но он был пуст и до их прихода», — описал он свою «битву». Грабители, даже имея очевидный перевес в численности и вооружении, убедившись в серьезности намерений несостоявшейся жертвы, предпочли не лезть под выстрелы, а отступить.

А владелец ружья (его у него, кстати, отобрали сотрудники российской милиции после прихода в Грозный федеральных сил) выжил и спас свою семью.

После Хасавюртовского «мира» на территории, приграничные с Чечней, оказавшейся в полной власти бандитов и религиозных экстремистов, обрушился настоящий вал криминальной экспансии. Небольшие, но хорошо вооруженные банды переходили административные границы со Ставропольем, Дагестаном и Северной Осетией, захватывали заложников, угоняли автотранспорт, сельхозтехнику, скот, грабили дома. Выставленная в приграничье цепь взводных опорных пунктов внутренних войск ситуацию особенно не улучшила. Ночью «вованы» садились в глухую оборону, практически защищая сами себя. У местной милиции просто не было сил прикрыть опасные направления. Так, например, в Правобережном РОВД Северной Осетии в 1997 году было всего лишь 120 сотрудников. Ситуацию спасали отряды самообороны и казаки, вооруженные в том числе и охотничьими карабинами. Они охраняли периметр приграничных населенных пунктов, выставляли секреты на наиболее вероятных путях проникновения бандгрупп. Кроме того, по рокадным дорогам постоянно перемещались мобильные группы на внедорожниках, патрулируя территорию и находясь в готовности прийти на помощь секретам. Эти меры позволили значительно обезопасить приграничные районы.

Сегодня, слава Богу, «святые девяностые» позади, и геноцид, и этнические чистки больше не грозят населению. Однако и в наше мирное время оружие подчас оказывается настоящим спасательным кругом. Достаточно вспомнить события в Сагре, когда всего три ружья помогли людям остановить вооруженную банду из шести десятков боевиков, ехавших громить их поселок. Или инцидент на Депутатской улице в Екатеринбурге, происшедший в 2016 году, когда трое вооруженных жителей сумели отразить нападение 30 бандитов, приехавших их «убивать».