Когда ты находишься за границей, то вряд ли будет ошибкой сказать, что ты там всегда во временном цейтноте. Даже если путешествуешь сам по себе. Ну, а если уж тебя ожидает туристический автобус, а в нем 40 таких же путешественников, как ты сам, да еще и гид, то и дело пересчитывающий всех по головам, то поневоле время будешь ценить. Вот так же было и в тот день. Сначала на автобусе в Дрезден, где на всю Дрезденскую картинную галерею и Оружейную палату мне досталось всего два часа, а затем снова в автобус и… переезд в Майсен. А там нам был предложен выбор: или посещение завода по производству фарфора и музея при нем, или четыре часа по городу самостоятельно. Мы выбрали последнее, потому что успели насмотреться на местный фарфор в одной из галерей Дрезденской картинной галереи, а во-вторых, потому, что завод, он и в Африке завод. А вот город – это город. И вот наконец-то завод ушел, а мы вчетвером – моя жена, дочь, внучка и я, остались посреди города и пошли его изучать.

Город Майсен на фотографической открытке 1900 г.

Перед этим читал в Сети, что город этот кажется туристам очень теплым, уютным и прямо каким-то сказочным. И это, как оказалось, так оно и есть. А теперь совет первый среди множества советов: экскурсия в Майсен у многих турфирм является альтернативной, поэтому если уж вам ее предложат, то ни в коем случае от нее не отказывайтесь.

Герб Майсена.

Ну, а еще там написано, что Майсен является древнейшим городом Саксонии, и что ему более тысячи лет. От Дрездена до него всего 25 км, а так как дороги там идеальные, то доехать до него можно за полчаса. Сам городок напоминает «городок в табакерке», а живет в нем всего 27,5 тысяч человек. Тем не менее, город этот очень интересен во всех отношениях. Началась его история с того, что в 929 году немецкий король Генрих I Птицелов построил здесь замок-дворец Мисния. Затем, как водится, вокруг него появилось поселение немецких и еврейских купцов, появилась традиционная Рыночная площадь, а вокруг нее каменные дома с лавками на первом этаже.

Вид на город из-за Эльбы, современный вид.

В конце XV – начале XVI века замок перестроили и расширили маркграфы Майсена братья Эрнст и Альбрехт Веттины. По имени одного из них он и получил свое название Альбрехтсбург.

Рыночная площадь и Ратуша с черепичной крышей площадью 13 тысяч квадратных метров!

С 1710 года в городе обосновалась первая в Европе фарфоровая мануфактура, где и сегодня производят декоративный фарфор и посуду. Здесь есть церковь Богоматери, в которой висят 37 уникальных фарфоровых колокольчика, установленных на ее колокольне в 1929 году в честь 1000-летия Майсена. И это первый в мире случай, когда на церковной звоннице висят такие колокола, да еще и играют приятную мелодию несколько раз в день: в 6:30, 8:30, 11:30, 14:30, 17:30, 20:30 часов по местному времени.

Здание городского музея.

Городок так невелик, что, пойдя буквально наобум, мы практически тотчас же оказались возле городского музея, расположенного в готическом соборе. Вы представляете, как можно устроить музей в таком соборе? По стенам устроены антресоли, на которых размещены экспонаты, часть выставлена в башне, а другие – на мой взгляд самые интересные, в небольшом камерном дворе. Директором музея (он же оказался и смотрителем, и кассиром!) оказался поляк, мой ровесник, прекрасно владеющий русским языком, и мы очень интересно с ним поговорили. Затронули тему нетрадиционно ориентированных, и он мне сказал, что здесь это не принято. Мюнхен, Берлин – это «да», но здесь… Здесь вы даже ни одного иммигранта не увидите. «Не все так просто, как об этом пишут и наши, и ваши газеты» – сказал он. Вспомнили прошлое, и нашли, что многое в нем было хорошего, но и плохое тоже было. Сейчас, например, то, что он, поляк, работает в Германии, получая пенсию из Польши, никого не удивляет – здесь больше платят, а раньше он и думать бы об этом не мог. В советское время он бывал в Ленинграде, где у него жил друг, так что Россия оказалась ему страной знакомой. К тому, что он тогда у нас увидел, он добавил только одно: «Прибраться бы вам у себя немного… В смысле чистоты!» Тогда я ему сказал, что сегодня наши шоссе ничем тем же польским дорогам уже не уступают, разве что заборы вдоль дорог у нас пока еще не сплошные. С чего-то вдруг вспомнили кинофильм «Четыре танкиста и собака» и даже спели на пару куплет из «Песни телеграфисток», что директора просто умилило и очень ему понравилось. После этого я мог снимать уже и со вспышкой, и без вспышки, чем мы сразу же и постарались воспользоваться.

Собор-музей – антресоли с экспонатами.

Интересно, что музей в целом оказался хотя и очень небольшим, но чрезвычайно современным. И, я бы сказал – исчерпывающим. Понятно, что меня интересовало первым делом оружие и его в нем оказалось вполне достаточно, но главный «подарок Судьбы» ожидал меня в галерее дворика. Там были выставлены эффигии – надгробные плиты XVI века с очень хорошо сохранившимися изображениями погребенных под ними рыцарей в доспехах того времени. До этого я располагал лишь прорисовками английских эффигий этого времени, теперь к моей коллекции добавились еще и майсенские.

Приятно было, например, увидеть вот такие реконструкции нарядов XVI в.

Любой музей только выигрывает, если в нем размещены не только артефакты, но и современные их реплики. Например, такие, как этот меч.

Впечатляющие, хотя и не очень броские на первый взгляд, экспонаты: шлем-саллет, колющий меч, стрелы к арбалету, щит-павеза для всадника и рукоять боевого бича.

А саллет здесь просто удивительный – с откованным зачем-то ребрами жесткости на затылке. Зачем они были сделаны именно там? Какой в этом смысл? Конечно же, мы этого никогда не узнаем, но так приятно стоять и видеть не просто серийную, а своего рода уникальную старинную вещь, особенности которой нигде не описаны, а ты их первым заметил. То есть, скорее всего, это саллет совсем не пехотинца, а знатного рыцаря (о чем, кстати, говорит и его отделка по краю, сделанная из витого металла), и когда-то этот шлем входил в его латный гарнитур, да только вот он почему-то не сохранился!

Еще один саллет с предличным усилением и латная перчатка. Германские саллеты или «салле», как называли их французы, как раз и отличались от своих зарубежных аналогов удлиненным задним «хвостом».

Настоящие морионы. Не очень красивые, но… «оттуда», из прошлого. Употребляли этот тип шлема и пехотинцы, и всадники. Пехотинцы – мушкетеры и пикинеры, позднее одни только пикинеры, а вот всадники, которые носили такие шлемы, могли быть и конными аркебузирами, и пистольерами и германскими «черными латниками». Обычно такие шлемы показывают нам в экранизациях Вильяма Шекспира и вот как раз это очень правильно.

Латная перчатка и типичная западноевропейская кольчуга XVI в. Интересно, что такие латные перчатки были в ходу до конца Тридцатилетней войны, а во время Гражданской войны в Англии их использовали как «железнобокие» Кромвеля, так и кавалеры.

В Дрезденской оружейной палате колесцовые пистолеты позолочены. Эти оформлены более просто. Однако и они, как вы видите, украшены деталями и вставками из кости. И точно также резной костью оформлена пороховница с дозатором.

Внизу – дага – кинжал для левой руки. А выше – клевцы, которыми всадники Тридцатилетней войны на скаку пробивали шлемы и панцири. Как видите, у них металлические рукоятки, так что перерубить их клинком меча либо палаша всаднику противника бы не удалось. Сбоку видна отходящая от бойка металлическая пластина. Это «застежка» подобная той, что имеются у нас на всех авторучках, за нее вот такие клевцы залепляли за широкие кожаные пояса, чтобы были всегда под рукой.

Кавалерийский доспех XVI в. Внизу – пристегивающийся тапуль на «самую важную часть» мужчины.

Посмотрев выставленное в музее оружие (его хоть и не очень много, но оно представлено очень интересными образцами), мы принялись осматривать различные бытовые экспонаты. Они тоже очень и очень интересны и вот, например, один из них – очень миленький уголок с кроватью, кроватной грелкой и ночным горшком. Кровать короткая потому, что в Средние века и вплоть до XVIII века люди считали, что спать нужно полусидя, потому как, если ты лежишь, то можешь «внезапно умереть»!

Ну, а это образцы детской одежды и восхитительные «нюрнбергские фигурки» – плоские, отлитые из олова и расписанные вручную масляными красками. Это были совсем недешевые игрушки, которые уж если тебе дарили, то ты должен был их беречь.

Спустившись вниз, мы оказались в прохладном внутреннем дворике и окружающем его коридоре. В нем стояли каменные надгробные плиты, на которых были вырезаны… изображения рыцарей!

Продолжение следует…