Я сижу дома, а перед глазами до сих пор тот автобус, тот бородатый водитель с акцентом и его колючие слова, что вонзились в меня, как иголки. Мне 68, ноги почти не ходят, инвалидность второй группы — и вот, в один из обычных дней, 3 апреля, я столкнулась с таким, чего и в страшном сне не могла представить.
В Хабаровске, в моём родном городе, где я всю жизнь прожила, меня, старую женщину, выгнали из автобуса, да ещё и оскорбили так, что до сих пор сердце колотится.Утро как обычно: Моя дорога в поликлинику
Всё началось с простого: мне нужно было в поликлинику, проверить давление и забрать лекарства. Я встала пораньше, собралась, взяла свою трость — без неё я теперь ни шагу. Автобусная остановка недалеко, но для меня это целое путешествие: ноги дрожат, каждый шаг даётся с трудом. Подошёл автобус, обычный городской, полный людей. Я, как всегда, ждала, чтобы открыть переднюю дверь — задняя для меня слишком высокая, не забраться. Подняла руку, помахала водителю, мол, открой, пожалуйста, впереди. И тут началось то, от чего я до сих пор в шоке.
Он, этот бородач с густым акцентом, высунулся из кабины и рявкнул: «Чего махаешь, старая? Иди назад, как все!» Я опешила. Говорю тихо, как могу: «Я инвалид, мне тяжело, откройте, пожалуйста, переднюю». А он в ответ, будто я ему что-то должна: «Инвалидам тут не место, сиди дома, не мешай нормальным людям!» У меня в горле ком, ноги подкосились, но я стою, держусь за трость, пытаюсь объяснить. А он только пуще разошёлся.
«Ты кто такая?»: Слова, что жгли душу
Я никогда не думала, что услышу такое. Он смотрел на меня сверху вниз, из своей кабины, и каждое его слово было как пощёчина. «Э, бабка, что ты мне указываешь? Это мой автобус, что хочу, то делаю!» — кричал он, и его акцент, такой резкий, из Средней Азии, только усиливал злость в голосе. Язык у него был бойкий, а слова — будто камни: «Ты тут никто, поняла? Иди пешком, раз такая умная!»
Я пыталась что-то сказать, объяснить, что мне не просто так нужна передняя дверь, что я не придираюсь. Но он не слушал. Пассажиры вокруг молчали, уткнувшись в свои телефоны или глядя в окно. Никто даже головы не повернул. А он, заметив, что я достала телефон и начала снимать — хотела хоть как-то зафиксировать этот кошмар, — совсем озверел. «Снимаешь, да? Ну всё, автобус сломался, никуда не едем!» — гаркнул он и выключил двигатель. Я стояла, дрожа, а он смотрел на меня с ухмылкой, будто я — какая-то букашка, которую он сейчас раздавит.
Мой автобус, мои правила: Как он меня выгонял
Я всё ещё не могла поверить, что это происходит со мной. Он вылез из кабины, подошёл ко мне, высокий, с бородой до груди, и ткнул пальцем в сторону выхода. «Вон отсюда, старая, не порти мне день!» — бросил он, и в его голосе было столько презрения, что я чуть не упала. Я пыталась возразить, сказала: «Я заплатила за проезд, имею право ехать». А он в ответ: «Твои деньги мне не нужны, вали домой, не позорься!»
Пассажиры начали шевелиться, кто-то вздохнул, кто-то пробормотал что-то себе под нос, но никто не встал, не сказал: «Оставьте женщину в покое». Я чувствовала себя такой беспомощной, такой маленькой. Он схватил меня за рукав — не сильно, но так, чтобы я поняла, что спорить бесполезно. «Э, быстро пошла, не задерживай людей!» — рявкнул он напоследок, и я, спотыкаясь, побрела к двери. Ноги дрожали, трость чуть не выскользнула из рук, а в глазах стояли слёзы. Я вышла, и автобус тут же завёлся, будто и правда «починили» его за секунду, как только я оказалась на улице.
Одиночество в толпе: Никто не помог
Стою я на остановке, ветер холодный в лицо, а в голове крутится: как же так? Почему никто не заступился? В автобусе было полно людей — молодые, взрослые, даже пара бабушек с сумками. Но все молчали, будто меня там и не было. Я ведь не просила многого — просто открыть дверь, чтобы я могла сесть и доехать до своей поликлиники. А вместо этого получила крики, унижение и этот взгляд, полный злобы.
Я инвалид, но я человек. Я всю жизнь работала, растила детей, платила налоги, а теперь вот стою, как прокажённая, и никто даже не посмотрел в мою сторону. Его слова до сих пор звенят в ушах: «Инвалидам тут не место!» Это что, теперь мой город, мой Хабаровск, стал таким? Я не ждала, что меня понесут на руках, но хоть слово поддержки, хоть один голос — и то было бы легче. А тут — пустота.
Телефон в руках: Моя последняя надежда
Когда он начал кричать, я достала телефон. Дрожащими пальцами включила камеру — хотела записать, чтобы потом показать, рассказать, пожаловаться хоть кому-то. Я не мастер снимать, руки тряслись, но я думала: вдруг это поможет? Вдруг кто-то увидит и скажет, что так нельзя? Но он заметил это сразу. «Э, ты что, снимать меня вздумала? Всё, автобус сломался, сиди теперь тут!» — бросил он с насмешкой, и я поняла, что даже это ему нипочём.
Я стояла и снимала, пока он выгонял меня, а потом убрала телефон в карман. Слёзы текли по щекам, но я не вытирала их — не хотела, чтобы он видел мою слабость. Автобус уехал, а я осталась одна, с этой записью, которая теперь лежит у меня в телефоне, как немой укор. Может, кто-то её увидит, может, кто-то разберётся, но в тот момент я чувствовала себя раздавленной.
Свежие комментарии