Благодаря бойкому перу Валентина Пикуля чуть ли не главным героем царствования Анны Иоанновны стал Артемий Петрович Волынский. Знаменитый беллетрист превратил его в чуть ли не единственного борца с «немецким засильем» при Анне. Правда, на самом деле и с «немецким засильем» все было не так просто и с борьбой самого Артемия Петровича тоже.
Человек он был занятный и интересный, но на плахе оказался исключительно потому что несвоевременно решил, что ему позволено почти все. А оказалось, что нет.
Но сегодня речь не о том, как Волынский в итоге загремел под следствие, которое накопало массу «подвигов», а о более ранних «шалостях». В те времена, когда Артемий Петрович служил «всего лишь» казанским губернатором. И там он дослужился и дозарабатывался так, что не вытерпел казанский архиепископ Сильвестр. Да настолько, что накатал на Волынского длинную жалобу в 38 пунктов, описывающих лихоимство и мздоимство губернатора.
Надо сказать, что по большому счету это была ссора «жабы и гадюки». Потому что оба персонажа друг друга стоили. Оба считали себя самыми главными, оба не комплексовали, когда появлялась возможность увеличить доходы своих служб и пополнить собственные карманы. По ходу разбирательства обнаружились «подвиги» и того, и другого деятеля, так что решение было принято гениальное – Сильвестр стал митрополитом, а Волынский некоторое время побыв в подвешенном состоянии, пошел на повышение. В общем, все закончилось как всегда – так как оба спорщика оказались взяточниками, то оба пошли на повышение.
Но в этой истории интересен не только финал, который как раз неудивителен, сколько у нас аналогичных «героев» уходило на повышение после Артемия Петровича, сколько сам конфликт. Дело в том, что на жалобу Сильвестра из 38 пунктов, Волынский написал возражения. И когда читаешь их – то это просто песня незамутненной, вечной наглости в стиле «а что тут такого?». Вот, например:
Жалоба Сильвестра:
«…Оной же губернатор, ехав из Москвы в Казань Волгою рекою и при ехав в город Чебоксары, и вышед из стругов своих на берег, и по согласию с чебоксарским воеводою Алексеем Заборовским, велели из пушек палить (или стрелять), и в то время от потехи их пушку разорвало, и погибло мужеска и женска полу человек с пятнадцать, о чем наше смирение, боясь суда Божия, по должности моего звания, и умолчать опасся, понеже от их господских чрезвычайных забав люди божие без всякаго христианского исправления лишены сего ответа безвременно…»
Возражение Волынского:
«…Я воеводе Заборовскому истинно не толь ко стрелять не приказывал, но и заказать велел, и о том кричали, чтоб не стреляли, только не слышно было, понеже я не дошел до того места сажень со ста. А что пьяной пушкарь заряд положил неумеренный, и что разорвало пушку, и его самого и при том других побило четырех человек наповал, да двое от ран померли, я в том не виноват. Сверх того от той разорванной пушки два великие жеребья упали близ меня, и на самом том месте, где я шел, и так меня мало самого не убило до смерти…»
В общем, губернатор тут вообще ни при чем – это все слуги слишком ретивые. А что людишек побило, так Волынского в чем вина, по тому месту, где он пять минут назад стоял, тоже два осколка попали – так Артемий Петрович еще и страдалец получается, а его обвиняют…
Одним из обвинений Сильвестра стало то, что губернатор рукоприкладствовал, регулярно избивая и таская за волосы секретаря Ивана Богданова. На это Волынский мило ответил, что вообще не трогал никакого секретаря, а всего-то приказал ударить его палкой «раз пять или шесть». Ну так это же палкой, не ногами, как архиепископ говорит. Палкой избить – это дело благородное. Сам покойный государь Петр Алексеевич регулярно палками своих подданных обхаживал.
Кстати, вот это искреннее непонимание, "а что такого в избиениях тех, кто находится ниже на социальной лестнице" в итоге и сыграло с Волынским злую шутку. Потому что чаша терпения Бирона переполнилась после того, как Волынский избил поэта Тредиаковского в бироновской приемной. И тогда курляндский герцог поставил перед Анной Иоанновной вопрос ребром – «или он, или я».
Ну и совсем «невинной шалостью» выглядит то, что Артемий Петрович забрал себе нескольких мастеров и заставил их делать набор посуды и отделку дома бесплатно. Это была такая мелочь, что Волынский и почти отбиваться не стал:
«…Оловянишники для починки посуды, а живописец для подмазыванья светлиц, временно хотя и работывали, только не насильно, иногда с воли его, архиерейской, а иногда и они, мастеровые, добровольно и с платы, и без платы, и насильно никто на меня не работывал никогда…»
«И с платой, и без платы» - зачем мелким людишкам деньги?! Пусть радуются, что на такого важного человека поработали!
В общем, хороший был губернатор Артемий Петрович Волынский. Людишки вот ему плохие попадались. А сам он был молодец. Потом даже в «патриоты» и «государственники» попал. Хотя на самом деле был одним из обычных царедворцев той эпохи. Достаточно ловким, чтобы пробиться на самый верх, но недостаточно гибким, чтобы удержать голову на плечах. А на простых людей ему было плевать. Бумаги, сохранившиеся от его тяжбы с Сильвестром, это наглядно доказывают.
Свежие комментарии