Вслед за Москвой и Пекином Вашингтон готов укрепить свой ядерный потенциал созданием новых типов вооружений – стратегических мобильных ракетных комплексов.

Идея возникла еще в 1991 году. Но сегодня вновь привлекает американских экспертов и военных. Обоснование необходимости создания таких систем содержится в докладе одного из ведущих американских университетов – Университета имени Джона Хопкинса.

Это доклад под названием «Межконтинентальные баллистические ракеты и их роль в ядерных силах будущего» (Intercontinental and their role in future nuclear forces ballistic missiles). Одна из главных мыслей работы – необходимость возвращения США к созданию мобильных пусковых установок MGM-134A Midgetman («Карлик»). Ведь только они способны обеспечить США выживаемость в глобальном ядерном конфликте.

Симптоматично: доклад появился в канун решений, связанных с поручением президента Дональда Трампа министру обороны Джеймсу Мэттису провести оценку состояния ядерных сил страны. Последняя такая ревизия проводилась в 2010 году. К концу года на стол президента должен лечь готовый документ – «Обзор ядерной политики» (Nuclear Posture Review). В нем должны быть определены пути развития СЯС и те программы, которые могли бы сделать их доминирующими в мире. На эти цели предыдущий президент Барак Обама был готов выделить 400 млрд долларов. Трамп обещает триллион. Старт обновления назначен на 2020 год. Доклад экспертов Университета Джона Хопкинса – всего лишь одно из звеньев этой цепи. Но очень важное и показательное. Университет – не просто научное подразделение, а аналитический центр Госдепа и Пентагона. По докладам которого строится стратегия военного развития США.

MGM-134A Midgetman стал жертвой российско-американского соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений СНВ-1. Система представляла собой малогабаритную межконтинентальную твердотопливную баллистическую ракету шахтного, колесного (гусеничного) или железнодорожного базирования. Ее вес составлял 18 т, длина – 14 м и дальность стрельбы – 11 000 км. «Карлик» мог доставить к цели одну ядерную боеголовку мощностью 475 или 600 кт. Его появление должно было стать ответом на развертывание СССР мобильных стратегических комплексов РТ-23 «Молодец» (железнодорожный) и РТ-2ПМ «Тополь».

Железнодорожный вариант американцы так и не создали. Мобильный – на базе седельного тягача с полуприцепом, в котором размещалась ракета, – прошел цикл испытаний и, в принципе, был готов к принятию на вооружение. Но не сложилось. В ходе взаимного обмена «Карлика» пустили под нож. Москва в итоге попрощалась с «Пионером» и «Молодцом». В стратегическом плане размен, возможно, был неравноценен. Вопрос в другом: менялось количество на качество. У нас ракет было больше, американские имели существенно большую точность. На том же «Карлике» стояла астроинерциальная система управления с бортовым центральным вычислительным компьютером, обеспечивающим высокую точность наведения ракеты на высокозащищенные и малоразмерные цели. А ядерная боеголовка Мк21 (от ракеты MX) с эффективным комплексом средств преодоления системы противоракетной обороны гарантировала стопроцентное уничтожение объекта.

Но прошло 26 лет, и картина изменилась. На вооружение в России был принят новый стратегический комплекс РТ-2ПМ2 «Тополь-М», а затем и его более совершенная многоблочная модификация РС-24 «Ярс». Российская ракета получила дальность полета в более чем 12 тыс. км, возможность преодоления системы НПРО, а самое главное – впервые – возможность использоваться с любой точки маршрута патрулирования. Это означает, что в угрожаемый период российские «Ярсы» могут быть рассредоточены по огромной территории, на которой обнаружить их будет просто невозможно. А значит, поразить в первом «разоружающем» ударе. То есть у России всегда сохранится возможность ответного ракетного удара по территории США.

Этот факт серьезно изменил баланс сил в противостоянии двух сверхдержав. Вашингтон не первый год пытается реализовать программу глобального, всепогодного, круглосуточного наблюдения областей, представляющих интерес с точки зрения слежения за подвижными ракетными комплексами. Предполагается, что с 2015 по 2020 год на орбиту будет выведена группировка из 21 спутника слежения. Однако и они не будут гарантировать полного контроля за перемещением российских мобильных пусковых установок.

«Космическое око» не в состоянии обнаружить цель в так называемой надирной дыре. Кроме того, ему будут мешать некоторые естественные или искусственные объекты. В то же время есть возможность просчитать орбиты космических аппаратов и проложить маршруты передвижения пусковых установок таким образом, чтобы они постоянно находились в слепых для противника зонах. Но и это еще не все. Цель становится невидимой и в том случае, если ее радиальная скорость меньше минимально обнаруживаемой радаром. При этом спутник считает, что цель стоит, наводит на нее противоракеты, а на самом деле мобильная пусковая установка медленно, но верно уходит из точки прицеливания.

По данным сайта «Стратегическое ядерное вооружение России», на начало 2017 года в составе Ракетных войск стратегического назначения находилось 286 ракетных комплексов, способных нести 958 ядерных боезарядов. Из них 37 подвижных грунтовых комплексов «Тополь», 18 – «Тополь-М» и 84 – РС-24 «Ярс». В сумме они несут 307 ядерных боеголовок. Это треть боевого потенциала сухопутной группировки наших СЯС.

Для Вашингтона российские ракеты, конечно, неприятность. Но к гонке стратегической стабильности подключился и Пекин. В 2014 году Китай выполнил первый испытательный пуск новой межконтинентальной баллистической ракеты DF-31B. По мнению американцев, ее старт был произведен с подвижного сухопутного мобильного комплекса, аналогичного российскому РТ-2ПМ «Тополь».

В настоящее время ядерный потенциал Китая не так велик, как у России и США. Однако, по оценкам западных экспертов, новое поколение китайских баллистических ракет способно реально угрожать и Москве, и Вашингтону. Оно состоит из 60 мобильных твердотопливных комплексов DF-21 (аналог советской системы «Пионер») и 20–30 МБР DF-31/31А (аналог российской системы «Тополь»). Ожидается, что с появлением новой ракеты DF-31B (аналог – «Тополь-М») суммарная численность группировки мобильных ракетных комплексов КНР достигнет 130–140 единиц. В ближайшее время ее может пополнить еще один комплекс DF-41 – эта модификация ракеты сможет летать на 14 тыс. км и нести разделяющуюся боевую часть из шести-десяти ядерных боеголовок. В итоге ядерный арсенал Китая составит примерно 200–240 боеголовок, что сделает его, а не Францию, третьей ядерной державой после США и России.

Собственно, появление третьего игрока на геополитической карте мира с мобильными стратегическими ракетными комплексами, способными достигнуть любой точки на территории США, и подталкивает Вашингтон к возвращению идеи развертывания MGM-134A Midgetman или теперь уже более совершенного его варианта. Опять же если с Москвой еще существует вероятность заключения нового соглашения об ограничении и контроле за развитием стратегических ядерных вооружений (текущее – СНВ-3 – истекает 5 февраля 2021 года), то с Пекином никаких подобных соглашений в принципе не существует и в контексте нынешних непростых отношений США и Китая не предвидится. Вашингтону снова понадобились «Карлики» на военной службе.