Можно делать вид, что такого не было, но тогда об этом скажут другие

История даже без помощи людей естественным образом быстро становится мифом. И это происходит еще быстрее, когда за дело берется пропаганда. Так история превращается из правды, святой и страшной, в презентацию на тему "чего изволите", которая никого ничему не способна научить. А, значит, обрекает народы и конкретных людей на то, чтобы повторить былое на новом этапе снова. Как в том, что касается примеров несравненного мужества и самопожертвования, которые, кстати, бывают нередко результатом чьего-то недосмотра и преступной халатности, так и просто жестокости и грязи. И особенно это касается войн, которые с начала ХХ века стали тотальными, и приводят к большим жертвам среди мирного населения, чем среди комбатантов.

Конкретными примерами этого стали, разумеется, и события Второй мировой войны. Для русского человека, всех бывших советских людей, не только отстоявших свою страну, но и спасших Европу, да и весь мир от угрозы порабощения нацистской Германией и ее союзниками, Победа - это святыня. СССР заплатил за нее жизнями 11,3 миллиона солдат и офицеров, павших на фронте и замученных в плену, и жизнями более 15 миллионов гражданских лиц, погибших на оккупированных территориях. На этом подвиге во многом строится сегодня моральное обоснование российской государственности, национальная идентичность. Недаром Парады Победы с каждым годом становятся все более масштабными, набирает силу, причем по всему миру, акция "Бессмертный полк".

Однако у этого символа есть ахиллесова пята, связанная с тем, что история творится не в белых перчатках. А войны, и в далеком прошлом, и сейчас - это не только подвиги и героизм. Но еще и зло, и грязь, потому что помимо героев, патриотов, честно выполняющих свой долг, в них участвуют также люди слабые к своим страстям и жестокие, которые тоже по своему проявляют себя на войне и оставляют на ней свой отпечаток. Особенно когда место вражеских солдат занимают женщины, а гнев к врагу подменяется изнасилованиями.

На это последнее и обращает повышенное внимание теперь западная пропаганда, чтобы бросить тень на Россию и русских (о советских тут сразу же забывают) – они, дескать, не освободили, а изнасиловали Европу! Это были не освободители, а насильники, и памятники в Европе стоят не неизвестным солдатам, а неизвестным насильникам, жертвы которых исчисляются миллионами. Для эпохи постмодерна и обывателя, судящего о прошлом по себе и по принятым в настоящее время нормам, такая модернизация истории весьма заманчива. И это просто подарок для тех сил, которые им манипулируют.

О том, как трактуется история десятилетия спустя совершившихся событий, свидетельствует не только эта тяжелая тема. Например, число жертв варварской и совершенно бессмысленной с военной точки зрения бомбардировки англо-американской авиацией Дрездена сокращается на глазах - с нескольких сотен тысяч - по горячим следам - до нескольких десятков тысяч, а то и того меньше. Причем утверждается, что эта акция устрашения была якобы проведена по просьбе Сталина (чего не было), хотя ее очевидной целью было впечатлить СССР, в оккупационную зону которого отходила столица Саксонии, возможностями бомбардировочной авиации союзников. Одновременно число жертв насильников в "русской" военной форме выросло с десятков, нескольких сотен тысяч, как считалось ранее, до 2 миллионов. Так работает пропаганда.

А как было на самом деле?

Да, это… было

Будем честны - изнасилования, как и на любой войне, были на совести как и солдат Красной армии, так и всех остальных армий. Сохранились страшные фотографии, свидетельства многочисленных очевидцев, жертв и даже участников, ведь кто-то даже этим и хвастался, расстрельные приговоры насильникам военно-полевых судов. Вопрос в том, каковы были масштабы этого позорного явления, как такое могло произойти и почему. Вопрос о цифрах остается открытым, точных данных, естественно, нет. Понятно, что речь не идет о "миллионах" изнасилованных красноармейцами женщин в Европе - под носом у оказывавших бешеное сопротивление врагов это было бы просто невозможно.

Прежде всего следует подчеркнуть, что подавляющее большинство советских солдат и офицеров - и выживших, и погибших - никоим образом не были к этому причастны. На их героизме нет ни малейшего пятнышка. Этим занималось, по словам одного западного историка, "немалочисленное меньшинство".

Почему это было и откуда это взялось?

Люди, пытающиеся сегодня судить о событиях того времени и вопрошающие, как такое было возможно в Красной армии, просто не владеют реалиями той эпохи, не представляют, чем жили и что чувствовали тогда люди, в каких условиях они действовали. Объяснить, конечно, не значит оправдать. И такой цели, естественно, не ставится. Но объяснять надо.

Красная армия, подошедшая во второй половине 1944 года к западным границам страны, представляла из себя армию совершенно особого типа. Ее кадровый, хорошо обученный, вышколенный и дисциплинированный состав, который, кстати, высоко оценивали немцы, по различным причинам почти полностью погиб в 1941-1942 годах. На тот момент армия состояла из офицерского костяка, научившегося воевать, и мобилизованного народа - крестьян, рабочих, учителей, вчерашних школьников и студентов, а также… уголовников, которым тоже предоставили право защищать родину вместо отбытия тюремных сроков и заключениях в лагерях. Из-за больших потерь в боях в наступавшую армию мобилизовывали поголовно мужское население освобождаемых областей. В паузах между боями израненные солдаты и офицеры-ветераны на ходу обучали новичков премудростям военного дела, но не могли гарантированно привить им понятий военной чести и этики.

Многие из этих людей вообще не служили ранее в армии, носили как мешок свою истрепанную выцветшую военную форму. За всеми советскими военнослужащими были миллионы "похоронок", гибель родных и близких, лежавшая в руинах страна, страшные злоба и ненависть к напавшему врагу и его миру в целом, голодающие семьи в тылу и перспектива сложить голову при штурме следующей деревни или города. В ходе наступлений Красной армии в передовых ударных частях погибало за пару недель свыше 80% военнослужащих.

Можно сказать, что красноармейцы были "смертниками". Что они выживут, люди стали надеяться лишь в самые последние недели войны, и многие - обманулись. Западные союзники воевали иначе - они шли в армию, чтобы воевать по правилам и выжить, и могли серьезно на это рассчитывать. Советские солдаты и офицеры на это рассчитывать не могли. Люди жили сегодняшним днем, часто в придавленном морально-нравственном состоянии, и были готовы совершать поступки, которые никогда не совершили бы в ином случае. Военное командование нередко за это наказывало - расстрелами перед строем. А некоторые командиры, когда им докладывали, например, о случаях насилия над женщинами, говорили примерно так: "Это недостойно и отвратительно. Но этих людей я наказывать не буду - мне завтра снова идти с ними в бой, в котором мало кто из нас останется в живых. Я не буду за врагов убивать своих солдат".

Однажды этот вопрос обсудил в Кремле с самим Сталиным известный югославский коммунист Милован Джилас, и тот сказал ему следующее: "Вы, конечно, читали Достоевского? Вы видели, какая сложная вещь человеческая душа, человеческая психология? Представьте себе человека, который проходит с боями от Сталинграда до Белграда - тысячи километров по своей опустошенной земле, видя гибель товарищей и самых близких людей! Разве такой человек может реагировать нормально? И что страшного в том, если он пошалит с женщиной после таких ужасов? Вы Красную армию представляли себе идеальной. А она не идеальная и не была бы идеальной, даже если бы в ней не было определенного процента уголовных элементов - мы открыли тюрьмы и всех взяли в армию… Воина надо понимать. И Красная армия не идеальна. Важно, чтобы она била немцев - а она их бьет хорошо, - все остальное второстепенно".

Цинично? Конечно. Сталин вообще был большим "добряком" за чужой счет. Он разрешил также солдатам посылать из Европы домой посылки весом до 5 килограммов, а офицерам - вдвое больше. В общем, отбирай, бери бесхозное и посылай. Когда еще представится такая возможность?

Дело не только в солдатах

Если изнасилования случались даже в союзной Югославии, что же говорить в таком случае о немецких землях. Тем более, что тут речь могла идти также и о "политике". Советское руководство явно не желало, чтобы, например, в Восточной Пруссии, которая по соглашению с союзниками отходила к СССР, оставалось немецкое население. Сталин понимал, что через пару лет нынешние союзники станут врагами, и что в советском тылу в этом случае может громыхнуть. Тем более, что инфраструктура и кадры для будущего "партизанского движения" гитлеровцами были подготовлены. Кроме того, советское руководство было явно напугано перспективой столкновения миллионов своих солдат с жизнью в Германии, ее богатством и благосостоянием, которое могло произвести на них - и произвело - совершенно не выигрышное впечатление. Многие из них полагали, что живут в социалистическом раю, а оказалось, что в нищете. Все это следовало заранее отвергать и ненавидеть, злость к врагу только поможет в будущих страшных боях.

В результате солдатам, имевшим свои счеты к немцам, зачитывали перед вступлением на территорию Германии еще и такие приказы: "Горе земле убийц. Мы отомстим за все, и наша месть будет ужасной" (Жуков). Или: "Мы никому не должны давать пощады, так же как они не давали пощады и нам. Страна фашистов должна стать пустыней, как наша страна, которую они сделали пустыней" (Черняховский). Военный совет 3-го Белорусского фронта доносил до солдат и офицеров: "Муки убитых, стоны погребенных заживо, неутолимые слезы матерей взывают вас к беспощадному возмездию… Пусть кровожадный враг, причинивший нам так много страданий и мук, задрожит и захлебнется в потоках своей черной крови". Советских военных подбадривали плакатами типа: "Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести"; "Вот она, проклятая Германия"; "Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя"…

Были, правда, и исключения. Так, маршал Рокоссовский по своей инициативе издал приказ за номером 006, в котором говорилось, что чувство ненависти к врагу должно проявляться только во время боя, виновным в расширительной трактовке этого чувства угрожало наказание за грабежи, кражи, насилия, поджоги и бессмысленное разрушение зданий. Аналогичный приказ издал и маршал Конев. Зато начальник политуправления 2-го Белорусского фронта генерал Окороков критиковал за "отказ мстить своим врагам"… Сам Сталин только в конце апреля 1945 года потребовал Директивой Ставки "изменить отношение" к немецкому населению, чтобы "снизить упорство немцев в обороне".

После этого уже все военное командование вспомнило об "интернациональной миссии воинов Красной армии", а военная прокуратура 1-го Белорусского фронта сразу зафиксировала: случаи "изнасилования немецких женщин значительно сократились". Кстати, все признают - и сами ветераны, и немецкие очевидцы, - что к детям красноармейцы относились иначе - всячески подкармливали и жалели, хотя и принимали смерть от некоторых из них, вооруженных фаустпатронами. Отходчив русский человек. Безобразия продолжались не долго. А тех, кто не устыдился и не хотел прекращать их, стала жестоко наказывать за это уже советская власть.

Как это было у других?

Ошибочно думать, что проблема изнасилований это проблема, прежде всего, Красной армии - такое было и других. Оставим в стороне азиатские дела - японцев, китайцев, об этом просто страшно говорить. В Европе с этим тоже возникали очень серьезные проблемы, особенно у американцев. Их армия была кое в чем очень похожа на советскую, только намного богаче. Она тоже состояла из мобилизованных, которые еще вчера не имели к ней никакого отношения и стали солдатами после курсов военной подготовки, продолжавшихся всего пару месяцев. Весьма характерно, что сексуальная жизнь военнослужащих в американской армии так же игнорировалась, как и в советской - военных борделей не было. И это, естественно, имело свои последствия. Согласно данным американского историка Боба Лилли, опубликовавшего во Франции - после отказа в публикации в США - книгу "Taken by force" ("Изнасилованные"), американские военные с 1942 года изнасиловали около 14 тысяч женщин в Германии, Франции и Англии. Причем за изнасилования в Германии никого не казнили. Другие источники называют другую цифру - около 200 тысяч изнасилованных. Лучше с этим обстояло у британской армии, которая компенсировала отсутствовавшие по большому счету успехи на поле боя строгой военной дисциплиной. И тем не менее американский журнал Time писал по горячим следам в сентябре 1945 года: "Наши и британские войска совершили свою долю грабежей и изнасилований… нас тоже считают армией насильников". Хуже было с французской армией, особенно с ее колониальными частями. Наиболее "отличились" по этой части марокканцы, жертвами которых становились женщины всех возрастов, и даже мальчики.

Кстати, вермахт (что с лихвой компенсировали состоявшие в основном не из немцев всевозможные карательные части, приписанные к СС) в этом отношении больше походил на британцев. В Западной Европе немецким военнослужащим запрещалось терроризировать без приказа местное население, грабить его, изнасилования были редкостью и наказывались. На Востоке все было, с одной стороны, проще, комедию ни перед кем было ломать не надо, но, с другой стороны, вступали в силу другие сдерживающие факторы - запреты на контакты с "унтерменшами", страх перед партизанами.

Ситуация с изнасилованиями была бы в немецкой армии неизмеримо хуже, если бы ее командование не уделяло значительного внимания сексуальной жизни солдат и офицеров, которую оно рассматривало как разновидность гигиены. Существовали и действовали в условиях мелочной регламентации солдатские, унтер-офицерские и офицерские публичные дома. "Персонал" туда набирался из числа женского населения захваченных территорий. От каждой "работницы" требовалось соблюдать "нормы выработки", которые были весьма серьезные. В среднем солдатам и офицером вермахта выдавали в месяц, если не велось активных боевых действий, по пять талонов на посещение борделей. В районе Парижа, например, для них существовал 31 публичный дом (и сколько еще такого рода услуг оказывалось частным образом!). При сверхтяжелом железнодорожном артиллерийском орудии "Дора", обстреливавшем советские позиции в Крыму, действовали два "полевых" борделя по 20 "работниц" в каждом. И, несмотря на все это, изнасилования все равно были.

Что было бы, если бы не хотели мстить?

Ну и остался, пожалуй, еще один нерассмотренный по данной теме вопрос. Говорят, что история не имеет сослагательного наклонения. Возможно. Но ведь были времена, когда русские и нерусские солдаты российской армии уже заходили в Германию, но при несколько других обстоятельствах.

Андрей Болотов, младший офицер русской армии в годы Семилетней войны (1756-1763) описывает занятие Кенигсберга: перед вступлением в главный город Восточной Пруссии "велено нам было остановиться и убраться как можно лучше и чище… и как всякому хотелось показать себя в наивыгоднейшем виде, то и не упущено было ничего, чтоб только могло служить к наилучшему украшению". В общем, сплошная музыка, барабаны, церемонии. Потери русские офицеры несли только от посещения местных публичных домов, заражаясь там венерическими болезнями. Самое страшное преступление - "насильственный поцелуй", и удар кулаком в лицо родственнику, который бросился заступаться за женщину. Обидчик - подвыпивший русский офицер. Место происшествия - ярмарка в Кенигсберге. Пруссак угрожал пожаловаться властям на обидчика, и Болотов, угомонивший толпу оправданиями, что офицер был пьян и не имел в виду ничего дурного, жил несколько дней в страхе, что он и его товарищи будут за инцидент жестоко наказаны. Солдаты преступлений не совершали - была жесточайшая дисциплина, они воспринимали немцев как собственный привилегированный класс, на которой было просто невозможно руку поднять.

А вот свидетельство офицера-артиллериста, участника зарубежного похода русской армии 1813-1814 года Владимира Глинки: "Народ саксонский принимает русских с почтением и сердечною радостию. Многие отцы приглашают русских офицеров крестить новорожденных детей своих. Словом сказать, тут не знают, как принять, почтить нас. О, добрый народ саксонский, как не сражаться за свободу твою!"

"Нас встречают, как избавителей. Входишь в дом, на квартиру - все готово. Добрые хозяева принимают нас, как любезнейших гостей. Неотступно спрашивают: что угодно есть и пить; в котором часу прикажешь завтра будить себя; какой приготовить завтрак и на сколько особ? В комнатах все так порядочно, чисто! Прелестная хозяйская дочь играет на фортепиано, на гитаре, поет, показывает свой альбом и рисунки - и вдруг потом очутится на кухне, помогает готовить кушанье. Таковы немки!" - продолжает Глинка. Офицер свидетельствуют: солдаты и казаки помогают немцам, которые, кстати, составляли немалую часть вторгшейся в Россию "Великой армии" Наполеона, тушить пожары, офицеры дают деньги погорельцам…

Да, наполеоновское вторжение не идет ни в какое сравнение с гитлеровским, что посеешь, то и пожнешь. Конечно, нужно дать также скидку на время. Революция, большевистские зверства, постоянные нужда и лишения не сделали лучше русского и нерусского человека в советской военной форме. Но все же ничего подобного тому, что произошло в Германии в 1945 году, в ходе кровопролитных боев в оставшейся верной нацистам Венгрии, кое-где в Польше, не будь Гитлера - а заодно и Ленина в пломбированном вагоне с двумя офицерами германского Генштаба среди его обитателей - не было бы и близко. Так же как и пятна на Великой Победе.