Как интеллигенция отказалась от будущего
На самом деле главный "лейтмотив" устроенного - как было сказано в прошлом посте - позднесоветской интеллигенцией контрреволюционного переворота 1991 года очень проста: это отказ от будущего. А точнее - не просто отказ, но фактически уничтожение, футуроцид. Впрочем, можно сказать еще более неприятно для всех поклонников данного момента (то есть, "идей 1991 года") - футурофагия, пожирание этого самого будущего ради... впрочем, об этом будет чуть ниже.
Пока же стоит сказать, что в позднесоветское время интеллигенция была достаточно мощным социальным слоем - именно что слоем, а не "прослойкой", как это было принято считать в раннесоветское время, и как до сих пор думают некоторые. Дело в том, что за послевоенное время число "лиц, получивших высшее образование" выросло не в разы даже, а более, чем на порядок! Скажем, в 1939 году высшее образование имели лишь 13 человек из 1000 работающих. (То есть, чуть больше 1%.) В 1979 году же "лиц с высшим образованием" было уже порядка 100 человек на 1000. То есть, 10%. В 1989 году же их количество поднялось до 143/1000. То есть, почти до 15%!
Поэтому никакой "прослойкой" в позднесоветское время интеллигенты не были, а были довольно многочисленной и крайне важной частью общества. (По числу догоняющей тех же сельских жителей - коих к 1989 году осталось 18%. Причем, число это все время уменьшалось, а число "выпускников вузов" - росло.) Но даже это - как не удивительно - еще не самое главное. Потому, что помимо "количества" стоит учитывать и "качество". А "качество" интеллигенции в СССР было очень и очень велико - много выше, нежели "качество" подобного слоя в других подобных обществах.
Дело в том, что именно этот "слой", по существу, представлял собой подготовку к построению общества будущего, можно даже сказать - его локус, уже начавший переходить в "росток". Иначе говоря: именно советская интеллигенция была "зародышем" коммунизма, слоем, частично существовавшем в рамках будущих отношений - в "том самом" "мире Понедельника", который в реальности существовал в нашей стране. (Его прообразом - как известно - стала Пулковская обсерватория, где работал Борис Стругацкий.) Конечно, не в той "явной" форме, что описан у советских фантастов - но элементы этого "Понедельника" были в СССР в очень многих местах.
Причем, охватывали они не только "физиков", но и "лириков", например, самих братьев - кои, как писатели, относились именно к последней категории - но понятное дело, не только их. Например, именно "тенью Понедельника" можно объяснить массовое увлечение советских граждан поэзией - что автоматически превращало поэтов в "супергероев", могущих своим словом зажигать миллионы сердец. (Вершина этого феномена была достигнута, ИМХО, в творчестве Владимира Семеновича Высоцкого.)
Впрочем, и прозаики были "не в пролете" - в смысле массовой потребности в своем творчестве. И артисты-режиссеры - и театральные, и, тем более, кинематографические, причем не "развлекательного", а самого-самого-самого "драматического" плана. (Например, фильмы того же Тарковского "срывали банк" в стране - хотя сняты были в совершенно "фестивальном" стиле. В том, какой на Западе считается "доступным для немногих избранных".) Собственно, именно отсюда проистекает и невероятное, на порядки завышенное, значение "творческих" для позднесоветского общества - при котором сказанное каким-то писателем или актером "слово" буквальным образом "разносилось" по всему Союзу, заглушая всю официальную советскую агитацию.
На самом деле, кстати, абсурдная и неприменимая к любому иному обществу ситуация, при которой "с одной стороны" была вся советская медиамашина, включая телевидение. А с другой... ну, тот же Владимир Высоцкий с его магнитофонными кассетами. Которые значили на порядок больше, нежели все "Песни года". Надо ли говорить, что на том же Западе было все по другому: там "вершили бал" медиамагнаты, которые, конечно, могли "выдернуть из небытия" любое... любого автора или исполнителя, вроде "Битлз", и сделать "конфетку". (Да, после того, как "бренд" раскручивался, он мог считать себя сколь угодно талантливым и даже "слать" "магнатов". Впрочем, не слишком далеко, конечно.)
Надо ли говорить, что подобный момент обеспечивал абсолютную управляемость западных "властителей умов" - не важно, идет ли речь о популярном писателе, рок-идоле или актере кино. (Какую бы колоссальную популярность последние не имели, они все равно понимают, что в действительности их "власть" иллюзорна. Не все, разумеется - но не суть дела.) И наоборот - странную на первый взгляд неуправляемость "властителей умов" советских - хотя, казалось бы, тут и "цензура", и вообще, выпуск любой медиапродукции находился в руках государства. Но последнее перевешивалось указанным выше свойством - то есть, способностью советского общественного сознания буквальным образом "ухватывать" малейший "звук" и разносить его по всей стране. (Это свойство можно назвать "информационной сверхпроводимостью", и, кстати, оно противоположно текущей картине - в которой, наоборот, все мысли, эмоции и идеи тонут в вязкой инфорсфере.)
То есть - если вернуться к тому, с чего начали - можно сказать, что сам феномен "советской интеллигенции" в том понимании, в котором его принято сейчас использовать, мог возникнуть только в обществе, в котором существуют какие-то области "мира Понедельника", т.е., "будущеориентированного неотчужденного труда". (Даже тогда, когда та или иная часть этого слоя с "миром Понедельника" почти не соприкасается.) Но - как, собственно и происходит в нашем диалектическом мире - это самое явление, которое потенциально должно было вознести страну до небес (до построения коммунизма) оказалось, по ряду причин, деструктивным.
Еще раз: последнее - норма, потому, что самое сильное лекарство всегда (именно всегда) является ядом, стоит только чуть напутать с дозировкой и способом применения. Что и случилось в данном случае, когда запущенный - но не использованный - процесс формирования советской интеллигенции оказался "предоставлен сам себе". В том смысле, что того самого будущего, для которого он предназначался, не случилось - вместо него предпочли "развитой социализм" с его стабильными зарплатами, дачами и санаториями. И - проиграли фатально.
Потому, что это действие лишало указанный слой всяких перспектив - а поскольку люди, входящие в него, этими перспективами жили, то... ну, в общем, они уже к концу 1970 годов начали задумываться над тем: что тут не так. И "дозадумывались" очень быстро до того, что "поняли": будущего вообще не существует. (Достаточно логичная мысль, если честно - в "классической картине мира" будущего действительно нет, его только предстоит создавать.) А если так, то значит, имеет смысл про это будущее забыть - равно как и про все, с ним связанное. И конвертировать его в свое текущее потребление.
На самом деле это действительно было катастрофой: в СССР не было понятия "инвестирования", как на Западе, поэтому после того, как "понятие будущего" было отброшено, избежать футуроцида оказалось невозможным. (Про то, почему в СССР не было "инвестирования", и что было вместо него - надо говорить отдельно. Тут же можно только сказать, что имеющийся механизм был на порядок более эффективен - то того, как его не уничтожили.) Отсюда не удивительно, что где-то с конца 1970 начала 1980 годов, любые вещи, связанные с будущем, стали вызывать у советской интеллигенции неприятие - а затем и отвращение. Ну, а уже от нее - благодаря указанной выше "информационной сверхпроводимости" - это отвращение начало распространяться на всю остальную страну.
Ну да: если кто помнит, то в начале были отброшены крупные инвестиционные (пока назовем так, несмотря на сказанное выше) проекты, вроде ирригации Средней Азии и "переброске сибирских рек". (Формально - по "экологическим критериям", но на самом деле, конечно, потому, что для "дефуторизированной" интеллигенции казалось бессмысленным тратить огромные средства на это. Вместо того, чтобы раздавать их самим интеллигентам.) Потом - вообще любые "вложения в будущее", начиная с заводов и заканчивая дорогами. (Нефтедобычу еще с газодобычей ругать любили - но это, скорее, к предыдущему пункту.) Ну, а с конца 1980 годов стали казаться враждебными вообще любые траты ресурсов, за исключением выдачи их населению в виде зарплаты. (Когда в 1988 году, кажется, разрешили "тратить заработанное предприятиями по желанию трудового коллектива", то это урезало любые траты - кроме как на выплату работникам - до нуля.)
На этом фоне пресловутая приватизация с распилом заводов на металлолом начинает выглядеть вполне закономерной. Ну да: в 1982 году "поворачивать реки" не захотели, в 1986 - строить заводы стало неприличным, в 1990 даже на закупку оборудования денег жалели - ну, а в 1995 само оборудования отдали в "утиль". Другое дело, что оказалось, что приватизация "доступна не только лишь всем" - а точнее, вообще мало кому доступна. (Ну да, большей части людей сунули "ваучер" - и делай что хочешь с ним.) Но это, если честно, уже вторично: как говориться, раньше надо было думать.
Тем более, что обо всем этом надо говорить уже отдельно. Тут же стоит только еще раз повторить сказанное выше - о том, что "любое хорошее лекарство есть яд", то есть, что любая сильная сторона всегда (именно всегда) в нашей Вселенной оборачивается слабостью, победа - поражением, а успех - провалом. Если, конечно - как уже говорилось - вовремя не остановить "маятниковое движение", если не применить специальных мер, о которых, впрочем, так же надо говорить в другом посте...
Пока же стоит сказать, что в позднесоветское время интеллигенция была достаточно мощным социальным слоем - именно что слоем, а не "прослойкой", как это было принято считать в раннесоветское время, и как до сих пор думают некоторые. Дело в том, что за послевоенное время число "лиц, получивших высшее образование" выросло не в разы даже, а более, чем на порядок! Скажем, в 1939 году высшее образование имели лишь 13 человек из 1000 работающих. (То есть, чуть больше 1%.) В 1979 году же "лиц с высшим образованием" было уже порядка 100 человек на 1000. То есть, 10%. В 1989 году же их количество поднялось до 143/1000. То есть, почти до 15%!
Поэтому никакой "прослойкой" в позднесоветское время интеллигенты не были, а были довольно многочисленной и крайне важной частью общества. (По числу догоняющей тех же сельских жителей - коих к 1989 году осталось 18%. Причем, число это все время уменьшалось, а число "выпускников вузов" - росло.) Но даже это - как не удивительно - еще не самое главное. Потому, что помимо "количества" стоит учитывать и "качество". А "качество" интеллигенции в СССР было очень и очень велико - много выше, нежели "качество" подобного слоя в других подобных обществах.
Дело в том, что именно этот "слой", по существу, представлял собой подготовку к построению общества будущего, можно даже сказать - его локус, уже начавший переходить в "росток". Иначе говоря: именно советская интеллигенция была "зародышем" коммунизма, слоем, частично существовавшем в рамках будущих отношений - в "том самом" "мире Понедельника", который в реальности существовал в нашей стране. (Его прообразом - как известно - стала Пулковская обсерватория, где работал Борис Стругацкий.) Конечно, не в той "явной" форме, что описан у советских фантастов - но элементы этого "Понедельника" были в СССР в очень многих местах.
Причем, охватывали они не только "физиков", но и "лириков", например, самих братьев - кои, как писатели, относились именно к последней категории - но понятное дело, не только их. Например, именно "тенью Понедельника" можно объяснить массовое увлечение советских граждан поэзией - что автоматически превращало поэтов в "супергероев", могущих своим словом зажигать миллионы сердец. (Вершина этого феномена была достигнута, ИМХО, в творчестве Владимира Семеновича Высоцкого.)
Впрочем, и прозаики были "не в пролете" - в смысле массовой потребности в своем творчестве. И артисты-режиссеры - и театральные, и, тем более, кинематографические, причем не "развлекательного", а самого-самого-самого "драматического" плана. (Например, фильмы того же Тарковского "срывали банк" в стране - хотя сняты были в совершенно "фестивальном" стиле. В том, какой на Западе считается "доступным для немногих избранных".) Собственно, именно отсюда проистекает и невероятное, на порядки завышенное, значение "творческих" для позднесоветского общества - при котором сказанное каким-то писателем или актером "слово" буквальным образом "разносилось" по всему Союзу, заглушая всю официальную советскую агитацию.
На самом деле, кстати, абсурдная и неприменимая к любому иному обществу ситуация, при которой "с одной стороны" была вся советская медиамашина, включая телевидение. А с другой... ну, тот же Владимир Высоцкий с его магнитофонными кассетами. Которые значили на порядок больше, нежели все "Песни года". Надо ли говорить, что на том же Западе было все по другому: там "вершили бал" медиамагнаты, которые, конечно, могли "выдернуть из небытия" любое... любого автора или исполнителя, вроде "Битлз", и сделать "конфетку". (Да, после того, как "бренд" раскручивался, он мог считать себя сколь угодно талантливым и даже "слать" "магнатов". Впрочем, не слишком далеко, конечно.)
Надо ли говорить, что подобный момент обеспечивал абсолютную управляемость западных "властителей умов" - не важно, идет ли речь о популярном писателе, рок-идоле или актере кино. (Какую бы колоссальную популярность последние не имели, они все равно понимают, что в действительности их "власть" иллюзорна. Не все, разумеется - но не суть дела.) И наоборот - странную на первый взгляд неуправляемость "властителей умов" советских - хотя, казалось бы, тут и "цензура", и вообще, выпуск любой медиапродукции находился в руках государства. Но последнее перевешивалось указанным выше свойством - то есть, способностью советского общественного сознания буквальным образом "ухватывать" малейший "звук" и разносить его по всей стране. (Это свойство можно назвать "информационной сверхпроводимостью", и, кстати, оно противоположно текущей картине - в которой, наоборот, все мысли, эмоции и идеи тонут в вязкой инфорсфере.)
То есть - если вернуться к тому, с чего начали - можно сказать, что сам феномен "советской интеллигенции" в том понимании, в котором его принято сейчас использовать, мог возникнуть только в обществе, в котором существуют какие-то области "мира Понедельника", т.е., "будущеориентированного неотчужденного труда". (Даже тогда, когда та или иная часть этого слоя с "миром Понедельника" почти не соприкасается.) Но - как, собственно и происходит в нашем диалектическом мире - это самое явление, которое потенциально должно было вознести страну до небес (до построения коммунизма) оказалось, по ряду причин, деструктивным.
Еще раз: последнее - норма, потому, что самое сильное лекарство всегда (именно всегда) является ядом, стоит только чуть напутать с дозировкой и способом применения. Что и случилось в данном случае, когда запущенный - но не использованный - процесс формирования советской интеллигенции оказался "предоставлен сам себе". В том смысле, что того самого будущего, для которого он предназначался, не случилось - вместо него предпочли "развитой социализм" с его стабильными зарплатами, дачами и санаториями. И - проиграли фатально.
Потому, что это действие лишало указанный слой всяких перспектив - а поскольку люди, входящие в него, этими перспективами жили, то... ну, в общем, они уже к концу 1970 годов начали задумываться над тем: что тут не так. И "дозадумывались" очень быстро до того, что "поняли": будущего вообще не существует. (Достаточно логичная мысль, если честно - в "классической картине мира" будущего действительно нет, его только предстоит создавать.) А если так, то значит, имеет смысл про это будущее забыть - равно как и про все, с ним связанное. И конвертировать его в свое текущее потребление.
На самом деле это действительно было катастрофой: в СССР не было понятия "инвестирования", как на Западе, поэтому после того, как "понятие будущего" было отброшено, избежать футуроцида оказалось невозможным. (Про то, почему в СССР не было "инвестирования", и что было вместо него - надо говорить отдельно. Тут же можно только сказать, что имеющийся механизм был на порядок более эффективен - то того, как его не уничтожили.) Отсюда не удивительно, что где-то с конца 1970 начала 1980 годов, любые вещи, связанные с будущем, стали вызывать у советской интеллигенции неприятие - а затем и отвращение. Ну, а уже от нее - благодаря указанной выше "информационной сверхпроводимости" - это отвращение начало распространяться на всю остальную страну.
Ну да: если кто помнит, то в начале были отброшены крупные инвестиционные (пока назовем так, несмотря на сказанное выше) проекты, вроде ирригации Средней Азии и "переброске сибирских рек". (Формально - по "экологическим критериям", но на самом деле, конечно, потому, что для "дефуторизированной" интеллигенции казалось бессмысленным тратить огромные средства на это. Вместо того, чтобы раздавать их самим интеллигентам.) Потом - вообще любые "вложения в будущее", начиная с заводов и заканчивая дорогами. (Нефтедобычу еще с газодобычей ругать любили - но это, скорее, к предыдущему пункту.) Ну, а с конца 1980 годов стали казаться враждебными вообще любые траты ресурсов, за исключением выдачи их населению в виде зарплаты. (Когда в 1988 году, кажется, разрешили "тратить заработанное предприятиями по желанию трудового коллектива", то это урезало любые траты - кроме как на выплату работникам - до нуля.)
На этом фоне пресловутая приватизация с распилом заводов на металлолом начинает выглядеть вполне закономерной. Ну да: в 1982 году "поворачивать реки" не захотели, в 1986 - строить заводы стало неприличным, в 1990 даже на закупку оборудования денег жалели - ну, а в 1995 само оборудования отдали в "утиль". Другое дело, что оказалось, что приватизация "доступна не только лишь всем" - а точнее, вообще мало кому доступна. (Ну да, большей части людей сунули "ваучер" - и делай что хочешь с ним.) Но это, если честно, уже вторично: как говориться, раньше надо было думать.
Тем более, что обо всем этом надо говорить уже отдельно. Тут же стоит только еще раз повторить сказанное выше - о том, что "любое хорошее лекарство есть яд", то есть, что любая сильная сторона всегда (именно всегда) в нашей Вселенной оборачивается слабостью, победа - поражением, а успех - провалом. Если, конечно - как уже говорилось - вовремя не остановить "маятниковое движение", если не применить специальных мер, о которых, впрочем, так же надо говорить в другом посте...
Свежие комментарии